"Павел Лукницкий. Ленинград действует (Том 2) " - читать интересную книгу автора

случае пригодилась...
- Курить хочешь?
Федор молча принимает от нее папиросу, вытирает варежкой замерзшие
слезы и, припав под вьюгой лицом к сугробу, выбивает куском кремня искру на
сухой трут, - Вера прикрывает его полою своего ватника.
Выждав, когда Федор выкурит папиросу до половины, Вера заводит с ним
разговор: верно, трудно жить, выше сил это, но кто в этом (виноват? Фашист
виноват, проклятый, который хочет задушить Ленинград, но разве можем мы
допустить, чтобы это удалось фашисту? Ведь того он и добивается: иссякнут,
мол, силы у нас, ослабнем духом, впадем в отчаяние... Так неужто, если этого
хочет заклятый враг, тут и предадим мы наше святое дело? Мы-то и должны
сделать все, чтобы пересилить врага!
Федор слушает Веру, яснеют его глаза, в них - ненависть. Его пальцы
сжимаются в кулаки, он резко обрывает разговор, встает, легкий и будто
сильный опять, берется за лопату, снова начинает работать - так, будто под
каждым ударом лопаты корчится еще один перерубленный гитлеровец...
Вера незаметно отходит от Федора, начинает рыть снег рядом с другим
бойцом...
Ничуть не слабеют трескучие морозы. И мало хлеба, и все меньше сил.
Бойцы стоят на посту только по два часа. Каждые два часа Вера сама укутывает
руки и ноги очередного, проверяет, плотно ли застегнуты ватник и полушубок,
хорошо ли шея обвязана шарфом. И, вложив в руку часового винтовку, на
прощанье шутит:
- Ну вот, на медведя в пеленках похож ты сейчас... Иди!
Но все безразличнее бойцы к шуткам Веры и к песням ее, какие прежде все
так охотно подхватывали в землянке. Боевой листок, который Вера продолжает

писать несгибающимися пальцами, никто не читает сам, Вере приходится
читать его вслух. За два часа дежурства на посту руки и ноги бойцов
обмораживаются. Каждого возвращающегося с поста Вера осматривает внимательно
и заботливо, все привыкли к тому, что она неутомимее всех. "Двужильная ты! -
сказал ей однажды командир взвода. - Крепче кошки! Кто их знает, этих
девчат, откуда у них запас сил?"
Боец Иван Панкратьев упал на посту. Выстрелил. Приспели, думали: опять
боевая тревога. А он сказал только:
- Смените меня, братцы, ненароком немец попрет, а ничего я больше не
вижу!
Принесли в землянку, - человек еле жив, обморожение второй степени.
Уложили бойца на финские санки, укутала его тщательно Вера и сказала
предложившим ей свою помощь товарищам:
- Да вы что? Разве можно снимать с передовой хоть одного человека? Или
лишние у нас есть? Довезу сама!
Каждые десять шагов дыхание прерывалось. Садилась на снег, снимала
сапог, делала вид, что поправляет портянку, - дышала, дышала...
Триста метров до ПМП Вера преодолевала три с половиной часа. Но Иван
Панкратьев все-таки не замерз. А в землянку No 5 взамен Панкратьева не сразу
прислали другого бойца.
Как бы промороженная земля ни была тверда, нужно было, выходя по
строгому расписанию, надежней оборудовать огневую точку, углубить и обвести
бруствером траншею, - эту работу в феврале обитатели землянки проделывали