"Павел Лукницкий. Ленинград действует (Том 2) " - читать интересную книгу автора

- Я думаю, как выглядит сейчас фриц, который наворовал женских
кружевных панталон, а сегодня вынужден все накрутить на себя! Представьте
себе только, ребята: небритая морда, синий нос и кружева, накрученные под
шлемом.. Завоеватель!
Смеются все. И будто теплее становится в норе.
А ну пошли, ребята!
Куда?
Траншею чистить!
Все еще ухмыляясь, армейцы берутся за лопаты, плотнее затянув ватники,
гуськом выбираются из норы, - всех сразу охватывает слепящая вьюга.
Глухо звенит металл, натыкаясь сквозь порошистый снег на мерзлые комья
земли. Рядом с Верой медленно нагибается, еще медленней разгибается боец
Федор Кувалдин. Смотря на его худобу, Вера размышляет о том, что этот
высокий молодой мужчина - все-таки здоровый парень; в другое время силища в

его мускулах только играла бы. Да и сейчас он, наверное, вдесятеро
сильнее ее.
- Скажи, Вера, - тяжело вздохнув, откладывает лопату Кувалдин, -доживу
я до такой вот краюхи хлеба? Или уже не доживу?
Вера резко втыкает в снег и свою лопату.
- До такого дня, когда ты петь и смеяться будешь?.. Не имеешь даже
права так думать. Другие, погляди, осунулись, и желтые лица у них, а у тебя
еще румянец на щеках!
Румянец? Лицо Федора Кувалдина еще изможденнее и желтее других. Но...
так надо, так надо!
Федор глядит на Веру озлобленными глазами, и она усмехается:
- Вот если б тебя, Федя, увидела твоя жена, сказала бы: да, это мой
муж, все уж руки опустили, а он работает, службу несет хорошо, и еще
улыбается как ни в чем не бывало!
И Кувалдин, сам того не желая, действительно не может удержать улыбки.
Знаешь, Федя?.. Давай эти десять метров вперед других сделаем, а потом
пойдем помогать Громову, хочешь?
Давай!
И Вера торопливо берется за лопату. Но сил у нее все-таки нет, траншея
глубока, лопату со снегом нужно поднять не меньше чем на полтора метра,
чтобы снег перелетел через край. Отвернувшись, скрыв болезненную гримасу,
надрываясь, Вера поднимает лопату, опускает ее. "Только бы не упасть, не
упасть совсем!"
Федор, сделав порывисто десятка два энергичных копков, израсходовав на
них последние силы, резко вонзает лопату в снег. Облокотившись на черенок,
обвисает на нем обессиленным телом и вдруг плачет - прерывисто, жалобно, как
ребенок, и ноги его подгибаются, и он садится на снег, валится набок, и
плачет, плачет...
Вера садится с ним рядом и уже без улыбки поворачивает к себе двумя
руками его лицо. Он сразу сдерживается. И оба сидят теперь молча, и это
молчание

сильнее всякого задушевного разговора. Вера роется в карманах своего
ватника, - когда она ходит на командный пункт роты и кто-нибудь угостит ее
папиросой, она незаметно кладет эту папиросу в карман, чтобы при таком вот