"Павел Лукницкий. Ниссо" - читать интересную книгу автора

веревкой, похожа на маленькую обезьянку. Меджид с ногами увяз в лохмотьях,
когда-то бывших холстом. Ложка ходит из рук в руки, все едят жадно и молча,
детские животы надуваются: трава съедена, но горячей потемневшей воды еще
много.
Дом Тура-Мо ничем не отличается от других домов маленького селения.
Вдоль грубо сложенных каменных стен тянутся широкие нары из глины. Нары
разбиты на отдельные части поперечными перегородками. В углах жилища они
образуют клетушки. Раньше, когда Тура-Мо жила лучше, в клетушках зимой
ягнились овцы, хранились мука, сено, солома; выше - на поперечных полках -
стояли деревянные чашки с кислым молоком, козьим сыром, просяными лепешками.
Теперь эти клетушки пусты - у Тура-Мо нет даже одеяла, и ночью укрыться
нечем.
У самого входа, налево от него, - загородка: корова Тура-Мо еще жива,
но страшно отощала, ее давно кормят только сухими листьями тутовника,
выпрошенными в долг у Барад-бека. Если он откажется дать еще, то корову
придется зарезать на мясо, а Тура-Мо скорее позволит отрезать себе руку, чем
лишится коровы. Ниссо дружит с коровой. Ниссо чаще всего спит вместе с ней,
свернувшись клубочком, прижавшись к ее теплому боку. Меджид и Зайбо по ночам
прижимаются к Тура-Мо; прикрытая двумя джутовыми мешками, она спит прямо на
нарах, у самого очага, хранящего ночью остатки тепла. Для Ниссо места здесь
нет. Ну и пусть: спать с коровой гораздо спокойнее, корова привыкла к Ниссо
- не придавит ее, не ударит. Ее зовут Голубые Рога, но рога у нее вовсе не
голубые и очень маленькие, она черная, лоб белый. Ниссо знает, что Голубые
Рога - очень доброе и нежное животное, не однажды бывало - Ниссо просыпалась
оттого, что Голубые Рога лизала ее лицо своим шершавым языком. Ниссо любит
корову и, пожалуй, больше никого на свете не любит. И сегодня Ниссо тоже
оставила ей два пучка добытой под снегом травы, - вот сейчас, как только
кончит есть похлебку, отнесет эти два пучка корове, приляжет с ней рядом и
будет слушать урчание ее впалого живота и скрип плоских, стертых зубов...
Ниссо тушит огонь очага круглым камнем. Едкий дым растекается по всему
жилищу. Меджид и Зайбо, свернувшись, как котята, уже заснули. Ниссо
оттаскивает их в сторону, чтобы во сне они не свалились в очаг, берет свое
горячее, но все еще сырое платье, пучки травы, лежавшие под ним, и
направляется к загородке, за которой ее ждет Голубые Рога.
Но в жилище входит необычайно веселая Тура-Мо. Ее длинная белая рубаха,
под которой только штаны, запорошена снегом, ее косы растрепаны, на конце
правой привязной косы болтается большой ключ от кладовки, от той кладовки, в
которой - Ниссо это знает наверное - давно уже ничего нет. Смуглое лицо
тетки, большие темные глаза ее не такие, как всегда: Тура-Мо улыбается. Это
удивительно, что Тура-Мо улыбается. Ниссо не помнит, чтобы тетка улыбалась.
Странные глаза у тетки сейчас: смеющиеся, острые и блестящие. Ниссо
старается прошмыгнуть за перегородку, но Тура-Мо толчком возвращает девочку
к очагу. Ниссо молча садится, потупив взор и прикрывая платьем пучки травы,
приготовленной для коровы. Но Тура-Мо как будто не обращает на Ниссо
никакого внимания: отвернулась, закинула ладони под косы, полузакрыла глаза,
расхаживает вдоль и поперек жилища. Ниссо искоса наблюдает за непонятным
поведением тетки. Обычно Тура-Мо придет, сядет у очага, даст Меджиду или
Ниссо подзатыльника или, напротив, приласкает Зайбо, начнет есть молча и о
чем-то задумавшись, потом долго, сомкнув губы, сидит без движения - всегда
мрачная, всегда недоступная.