"Павел Лукницкий. Ниссо" - читать интересную книгу автора

темноту, стала раздумывать о том, что могло быть причиной недавнего
странного веселья тетки и почему она плакала сейчас, ночью? Ветер
посвистывал в щелях между камнями так, будто в нем кружились демоны гор.


4

- Пойду я, - говорит Бондай-Шо. - Со мной пойдешь?
- Не пойду. Надо камни убрать. Работать надо...
Вокруг губ Тура-Мо сухая, горькая складка. Ее не было в прошлом году.
- Кому нужен твой патук? Ноги кривыми станут. Идем со мной лучше.
- Не пойду. Пусть кривые - зато не умру.
- Тебе весело жить надо, а ты не идешь. Я пойду.
- Иди. Принесешь?
- Принесу.
И Бондай-Шо ушел. Рваный халат на голом теле, двуструнка в руках, за
плечами пустой козий мешок. Без мешка не переправиться через реку, а
переправляться надо во многих местах. Ушел.
Вот спускается по тропе: широкие плечи, бритая голова.
Вот коричневая фигурка далеко внизу, у реки, возится, надувает
плавательный мешок.
Вот поднял халат на плечи, взял мешок под живот - и в воду. Лег на него
и черной точкой понесся в блистающей пене течения: взмахивает рукой и
ногами.
Вот скрылся за мысом...
В ущелье весна. Солнце жжет горячо, но ветер еще несет дыхание льдов.
Вверху, над ущельем, слепят глаза ледяные пирамиды. Но с ними уже не
справиться солнцу.
Целую неделю нет Бондай-Шо. Без него Тура-Мо приходит в себя. Расчищены
от камней три ступени на лестнице крошечных полей селения. Натасканная
деревянными чашками земля слежалась за зиму, жесткой коркой покрывает
ступени. Долгими утрами трудится Тура-Мо: к спиленным козьим рогам привязан
сыромятный ремень, он обвивает Тура-Мо. А на козьих рогах большой камень,
для тяжести, чтобы плуг шел ровнее.
На других полях работают мужчины: разве дело женщины пахать землю?
Никто не поможет Тура-Мо. Но никто и не смеется над ней, все знают: она
одна, а Бондай-Шо одержимый. И если она сеет патук, то что же ей делать? Ни
проса, ни ячменя не согласился дать ей в долг почтенный Барад-бек. Пусть от
патука кривятся ноги, но зато он даст урожай сам-пятнадцать и может расти
чуть не на голом камне. Конечно, Тура-Мо сумасшедшая: разве можно сеять одни
только зерна патука? Ну пусть бы еще пополам с горохом, все-таки будет
питательная мука. Такую можно есть целый месяц - дольше, конечно, нельзя;
если есть дольше - обязательно заболеешь. Жилы под коленями стянутся, кости
начнут ныть и болеть, ноги скривятся, как серп. Но Тура-Мо не слушает
никого, сеет зеленые зерна и знать ничего не хочет. Ну, да всякий делает то,
что ему нужно, а когда нечего есть, и патук еда!
Целую неделю нет Бондай-Шо, и за целую неделю Тура-Мо ни с кем не
перемолвилась словом. Только отрывисто бросает Ниссо: "Принеси воды", "Подай
камень", "Раздуй угли", - но разве это слова? Ниссо делает все, что
приказывает ей Тура-Мо, и тоже молчит. Ниссо никогда не противоречит тетке,