"Любовь Лукина, Евгений Лукин. Сталь разящая." - читать интересную книгу автора

- А не уйдет - изгоним! - Он шевельнул пальцами, и хворостина,
хрустнув, сломалась у него в кулаке...
Зачем она поверила ему! Ведь знала же, знала, что кому-кому, но
только не Стрыю тягаться с Матерью в хитрости... И все-таки поверила.
Несколько дней вела себя как дура: пыталась командовать, то и дело
перечила Матери. А та уступала ей во всем. Уступала и терпеливо ждала
случая. Видела: власть ударила девчонке в голову, девчонка неминуемо
должна оступиться...
Так оно и вышло. Чага чистила рыжую самку и заметила в комке
вычесанной шерсти крупинку металла. По закону шерсть надлежало немедленно
сжечь, а тому, кто сжигал, пройти очищение. Но, то ли уверовав в
собственную безнаказанность, то ли просто машинально, Чага, повторяя
преступление, на глазах у женщин взяла двумя пальцами сверкнувший
осколочек и отбросила в сторону.
И тогда раздался вопль Матери.



3

Они бежали от Чаги в такой спешке, будто и вправду верили, что металл
поразит преступницу немедля. На самом деле блистающая смерть могла годами
щадить изгнанника, разя взамен невинных и правых. И в этом был глубокий
смысл: указывая металлу, что ему следует делать, люди могли возгордиться.
Однако справедливость требовала, чтобы преступник был наказан.
Поэтому при встрече с таким отверженным самого его надлежало убить, а
зверя и скарб взять себе в награду за доброе дело. В том, что дело это
именно доброе, сомнений быть не могло - изгоняли редко и лишь в двух
случаях: за убийство сородича и за прикосновение к металлу.
А узнавали изгнанника просто: одинокий прячущийся чужак, как правило,
молодой и здоровый. Стариков и калек тоже оставляли в степи, но к ним,
конечно, отношение было иное - всякий понимал, что рано или поздно ему
суждено то же самое...
Чага хорошо помнила, как Стрый и Натлач захватили молодого чужака,
который вместо того, чтобы достойно умереть в бою, попытался прикинуться
калекой - говорил, что у него одна нога совсем не ходит. Пленника раздели
и, осмотрев, проделали с ним такое, от чего нога мигом пошла. Мужчины
сломали ему пальцы и отдали его женщинам. Те, посмеиваясь, увели бледного,
как кость, изгнанника за холм, а Колченогая обернулась и крикнула:
- Чага! Ты уже взрослая! Идем с нами!..
Но Чага тогда побоялась почему-то последовать за Колченогой, а
вечером все-таки вышла за холм и, отогнав пятнистых хищников, посмотрела.
Трудно уже было сказать, что с ним сделали женщины, а что - хищники...
Изгнанницу бы отдали мужчинам...
Чага вздрогнула: показалось, что с вершины холма за ней наблюдает
всадник. Это качнул спутанной желто-зеленой макушкой попади-в-меня -
невероятно цепкий и живучий кустарник, растущий, как правило, на самых
опасных местах. Металл терзал его и расшвыривал, но каждая срубленная
ветка тут же запускала в землю корень, и рассеваемый таким образом
кустарник быстро захватывал целые склоны...