"Евгений Лукин. Нон-фикшн: В защиту логики (Заметки национал-лингвиста)" - читать интересную книгу автора

видим. Уж если ужасаться чему-нибудь, то скорее тому, что фальсифицировано
наше настоящее.

1999

Как отмазывали ворону

Опыт криптолитературоведения


Не тот вор, что крадет, а тот вор, что переводит.

В. И. Даль


Переимчивость русской литературы сравнима, пожалуй, лишь с
переимчивостью русского языка. Человеку, ни разу не погружавшемуся в тихий
омут филологии, трудно поверить, что такие, казалось бы, родные слова, как
"лодырь" и "хулиган", имеют иностранные корни. Неминуемо усомнится он и в
том, что "На севере диком стоит одиноко..." и "Что ты ржешь, мой конь
ретивый?" - переложения с немецкого и французского, а скажем, "Когда я на
почте служил ямщиком" и "Жил-был у бабушки серенький козлик" - с польского.
Западная беллетристика всегда пользовалась у нас неизменным успехом.
Уставшая от окружающей действительности публика влюблялась в заезжих героев,
во всех этих Чайльд-Гарольдов, Д'Артаньянов, Горлумов, и самозабвенно
принималась им подражать. Естественно, что многие переводы вросли корнями в
отечественную почву и, как следствие, необратимо обрусели.
Тем более загадочным представляется чуть ли не единственное исключение,
когда пришельцу из Европы, персонажу басни Лафонтена, в России оказали не
просто холодный прием - высшее общество встретило героя с откровенной
враждебностью. Вроде бы образ несчастной обманутой птицы должен был вызвать
сочувствие у склонного к сантиментам читателя XVIII века, однако случилось
обратное.
Вероятно, многое тут предопределил уровень первого перевода. Профессор
элоквенции Василий Тредиаковский, не задумываясь о пагубных для репутации
персонажа последствиях, со свойственным ему простодушием уже в первой строке
выложил всю подноготную:

Негде ВОрону унесть сыра часть случилось...

Воровство на Руси процветало издревле, однако же вот так впрямую
намекать на это, ей-богу, не стоило. Кроме того, пугающе неопределенное
слово "часть" могло относиться не только к отдельно взятому куску, но и к
запасам сыра вообще. Бесчисленные доброхоты незамедлительно расшифровали
слово "Ворон" как "Вор он" и строили далеко идущие догадки о том, кого имел
в виду переводчик.
Натужная игривость второй строки:

НА дерево с тем взлетел, кое полюбилось... -