"Евгений Лукин. Нон-фикшн: В защиту логики (Заметки национал-лингвиста)" - читать интересную книгу автора

"Головин, адмирал, рассказывает, что в Японии все искусство военное
основано на том, что рисуют картины... ужасов и сами наряжаются в медведей
на крепостных валах. Это глупо для нас... но мы делаем то же самое... Вся
цель моя завтра не в том, чтобы колоть и бить, а только в том, чтобы
помешать моим солдатам разбежаться от страха, который будет у них и у меня".
Хочешь не хочешь, бывшему артиллерийскому офицеру приходится разрушить
еще один миф - о благородстве ратного дела:
"Цель войны - убийство, орудия войны - шпионство, измена и поощрение
ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии;
обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия -
отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость,
разврат, пьянство".
И если бы речь шла об одних французах! Склонность героического
православного воинства к насилию и грабежу признается в романе даже русскими
дипломатами.
Жутковата и сама концепция произведения, совершенно естественно
проистекающая из вышеприведенных посылок:
"Для истории признание свободы людей как силы, могущей влиять на
исторические события, есть то же, что для астрономии признание свободной
силы движения небесных тел".
Немудрено, что автор сплошь и рядом оказывается по ту сторону того, что
мы, в силу косности, привыкли именовать добром и злом:
"Про деятельность Александра и Наполеона нельзя сказать, чтобы она была
полезна или вредна, ибо мы не можем сказать, для чего она полезна и для чего
вредна".


* * *

Такая вот, милостивые государи, безжалостная криптоистория, то бишь
реконструкция исторических событий. Можно принимать ее, можно не принимать,
но в последовательности графу Толстому отказать трудно. Не зря же накинулись
на него с такой яростью все кому не лень, стоило роману появиться в печати!
Стыдили, кивали на "Бородино" Лермонтова, один сатирик даже изложил не без
сарказма содержание "Войны и мира" лермонтовскими семистишиями. Причем никто
не вспомнил, что сам-то Михаил Юрьевич повествует от лица старого солдата, а
уж как умеют ветераны проводить патриотически-воспитательную работу с
молодежью - дело известное. Одна гибель полковника чего стоит!

И молвил он, сверкнув очами:
"Ребята! Не Москва ль за нами?
Умремте ж под Москвой..."

Любопытно сравнить это со строками из более позднего стихотворения
Лермонтова "Валерик", в основе которого лежат уже не рассказы успевших
переговорить друг с другом очевидцев, а личные впечатления. Там тоже есть
сцена гибели старшего офицера:

...взоры
Бродили страшно, он шептал...