"Евгений Лукин. Нон-фикшн: В защиту логики (Заметки национал-лингвиста)" - читать интересную книгу автора

Это что же получается? Это получается, что в Киеве восьмого марта
девяносто пятого года Маринка в упоении рассказывала мне о том, как
прекрасен любой новорожденный младенчик, а у меня, стало быть, из ее слов
сложилась иллюзия, будто бы... Да нет же, нет! Я ведь не только Стаску - я и
кроватку запомнил, и комнату. Хотя это-то как раз просто: счастливые Сережа
с Мариной могли показать мне заранее подготовленную колыбельку и прочее.
И сам собой возникает вопрос: а вдруг меня и с Брехуном память подвела?
Были же случаи, когда преступник, ужаснувшись содеянному, забывал все
напрочь!
Хорошая версия. Остроумная. Но, к сожалению, кое-что в ней
представляется сомнительным. Вернемся в Севастополь.
В том же году я преподнес родителям еще один подарочек - нечаянно
поджег строящийся жилой дом, уронив горящую спичку на тюк сухой прессованой
пакли. Хорошо - без жертв обошлось. Из подвала нас вынесло с опаленными
бровями. Пожар тушили чуть ли не полдня. И все помню. Помню, как, плача от
раскаяния, выхватывал из-за пазухи и швырял оземь спичечные коробки и прочую
пиротехнику, как умолял пацанов никому ничего не говорить, а они, обезумев,
радостно вопили: "Раля Аримбургу!"
Что такое раля? "Раля" (она же "ролянка") представляла собой
сколоченную из дощечек тележку на четырех подшипниках - самодельный,
оглушительно визжащий по асфальту прообраз нынешнего скейта. Бились мы на
них немилосердно. Возможно, поэтому слово "раля" в нашем дворе употреблялось
также в значении "хана", "амба", "капут"...
Видите, даже вопли пацанов могу дословно воспроизвести.
Поэтому как-то, знаете, маловероятно, что сбрасывание Вовки Брехуна в
бассейн я с перепугу забыл, а поджог стройки запомнил в мельчайших
подробностях, хотя для одиннадцатилетнего мальчишки он должен был
представляться куда более грандиозным преступлением.
Обычно задумываться о таких вещах не позволяет инстинкт самосохранения.
Нормальному обывателю прежде всего необходимо осознание собственной правоты,
а какая, к черту, правота, если вдруг заподозришь, что все твои знания об
окружающем мире не более чем миф, продукт коллективного или индивидуального
творчества!
Легко предвидеть, многие (те самые, что видят в фантастике попытку
разрушить привычный порядок вещей) огрызнутся примерно так: а может, ты
просто с детства склеротик?
Возможно, возможно. Но тогда почему эти апологеты реальности, стоит
ввязаться с ними спор, неизменно восхищаются (даже сейчас!) моей якобы
изумительной памятью? И почему их собственные воспоминания разительно
меняются с годами?
Так в брежневские времена дедушки моих знакомых поголовно гибли в боях
с белогвардейцами, а дяди - защищая Советскую Родину от фашизма. Однако,
стоило начаться перестройке, как те же самые дедушки оказались
расстрелянными ЧК, а дяди сгинули в недрах гулага. И ведь не врут - хоть на
детекторе лжи проверяй. Видимо, все это вместе и называется альтернативной
историей.
Собственно, история другой и не бывает.
Как выразился персонаж того же Достоевского, "вранье всегда простить
можно; вранье дело милое, потому что к правде ведет. Нет, то досадно, что
врут, да еще собственному вранью поклоняются".