"Евгений Лукин. Нон-фикшн: В защиту логики (Заметки национал-лингвиста)" - читать интересную книгу автора

свидетельств, что ты был в данное время в данном месте.
Начнем, благословясь.
Севастополь. Пироговка. Акации с шипами, роскошными, как оленьи рога,
двухэтажные дома из инкерманского камня. Мне одиннадцать лет. Пыльные
сандалии, просторные синие трусы, оббитые ороговевшие коленки. В одном из
дворов - налитый до краев бассейн: круглый, метровой высоты. Зачем он там,
сказать трудно. Видимо, на случай пожара. Для купания грязноват, а запускать
кораблики - в самый раз.
Шагах в десяти от меня на бетонной (а может, кирпичной, но
оштукатуренной) стенке бассейна, стоя на коленях, пытается достать прутиком
свою парусную дощечку самый младший из нашей оравы - девятилетний Вовка
Брехун. Кличка обидная и несправедливая. Плакса, ябеда, маменькин сынок, но
почему Брехун? Уж кто горазд врать - так это я. Приехал из Оренбурга и
пользуюсь этим вовсю: рассказываю взахлеб, как плавал по Уралу в прозрачной
подводной лодке и ловил под землей недобитых фашистов. Поди проверь! Однако
разнузданное воображение ни у кого из пацанвы протеста не вызывает, поэтому
прозвище у меня вполне уважительное - Аримбург (орфография выверена по
надписи на асфальте).
И вот, силясь дотянуться прутиком до кораблика, Вовка Брехун внезапно
теряет равновесие и летит торчмя головой в мутный желтоватый с прозеленью
омут. Оторопь, затем восторг. Мальчишеский, злорадный. Ох, достанется
сегодня Брехуну! Ему ж мамочка к бассейну близко подходить не разрешает...
Однако дальше происходит нечто странное. Вместо грязной и мокрой головы
на поверхность выскакивает ступня в сандалии, потом другая - и они как-то
вяло принимаются шлепать по воде. Что он делает, дурак! Ему же достаточно
нащупать ногами дно и встать. Глубина, повторяю, метр.
Почему я не бросаюсь на помощь? А черт его знает! То ли срабатывает
родительский запрет на купание в бассейне, где "всякая зараза плавает", то
ли боязнь проявить героизм без санкции старших. Кроме того, не следует
забывать, что Брехун - наименее значительное лицо в нашей компании, которого
как-то и спасать неловко. Впрочем остальные ведут себя не лучше. Кричать,
правда, кричим, но скорее ликующе, чем испуганно:
- Брехун тонет!..
Потом на бетонную стенку вспрыгивает рослый парень в светлых
отутюженных брюках, белой рубашке, туфлях. Должно быть, за ним наблюдает его
девушка, поскольку все, что он делает дальше, красиво до невозможности.
Четко, как на соревнованиях по плаванию, он приседает, отведя руки назад,
затем вонзается в воду "щучкой", хотя при его росте разумнее просто слезть в
бассейн.
Чудом не вписавшись в дно, выпрямляется, весь мокрый, весь в какой-то
дряни, и на руках его тряпично обвисает наш утопленник.
Нервы мои не выдерживают - и я со всех ног кидаюсь домой с потрясающей
новостью: Брехун утонул!.. Ну, чуть не утонул!
Поступок опрометчивый: выслушав мой сбивчивый рассказ, наверняка
оснащенный выдуманными по дороге душераздирающими подробностями, во двор мне
вернуться не позволяют. А через некоторое время раздается звонок в дверь. На
пороге - дворовые активисты: две вредные тетки ("теханки", как мы их
называли) и не менее вредный мужичонка ("дяхан"). Но, самое удивительное,
сзади из-за их спин выглядывают оробело-сердитые лица пацанов.
Никакого свежего греха я за собой не ведаю, но, раз пришли, значит