"Наталья Лукьянова. ВИА 'Орден единорога' " - читать интересную книгу автора

Сильная рука сдернула возмутительницу спокойствия с пьедестала,
громовой голос произнес в присевший от его силы микрофон: "Господа -
стриптиз". И, словно прямо из стены откуда-то появилась буйноволосая дива в
ремешках и под тягучие тамтамы стала из этих ремешков вылезать. Сладкий
шепот зазмеился из динамиков с акцентом: "Ты скажи...ты скажи...чо те
надо... чо надо...может, дам...может, дам...чо ты хошь...".
И только кто-то уж слишком пьяный для желаний всех, кроме подраться и
побычить, настаивал "на продолжении банкета", то бишь разборок с Битькой,
вплоть до ее полного уничтожения. Но Битьку, словно ветром сухой листик уже
далеко утащило от обслюнявившегося в мгновение зала. Где-то, кстати, она эту
лахудру-стриптизершу видела: то ли за кассой супермаркета с названием
"Просто Маня", то ли на заднике сцены. Вот уж ни за что бы...
А рука все влекла и влекла безголовую Битьку вперед мимо алюминиевых
кастрюль; гор нарезанного хлеба; потеющих в мойке стаканов; мусорных куч,
прячущих в своих недрах бачки; по скользким пластиковым плиткам, по кожуре,
по серым ошметкам расстеленных в лужах половых тряпок; сквозь облака пара,
тошнотворной смеси запахов, диковатые и равнодушные взгляды теть в
заляпанных халатах. И тут уж, казалось, расстояния растянулись, и путь
долог, как Алисино падение в кроличью нору.
А вот и нора - длинный темный коридор с дверями по бокам и всякой
железной чешуей в неподходящих местах, за которую Битька зацепилась ногой, а
обо что-то другое, свисающее лианой, чуть не разбомбила гитару.
Владельца руки, увлекающей ее, отчего-то все не удавалось рассмотреть.
По щеке густо скатывалась дорожка чего-то жидкого. "Помидорина, поди", -
рассудила девочка, но небрежно прикоснувшись к щеке, отдернула руку. Словно
выключателем щелкнула: руку и висок остро саднило. А кровь (все-таки) текла
из припухшей, глубокой и длинной царапины, даже скорее ранки. Значит, все же
задело осколком бутылки.
Саднило и плечо, а кожу на лице и шее щипали спирт и помидорный сок.
Вместе с физическими ощущениями до Битьки, наконец, допер и страх. Ведь
запросто бы пришлепнули! Не дай Бог, на корпорации сейчас отыграются. И куда
меня? К директору? На выволочку?
Официант (а, судя по белой рубашке и обтягивающим брючкам, этот детина
был официантом и, очевидно, вышибалой по совместительству) летел по
коридору, не оборачиваясь, сжимая левой рукой руку нарушителя общественного
порядка, а правой непонятно размахивая в воздухе.
"Пьяный официант! Не официант, а маньяк, прикидывающийся гарсоном!!!"-
запрыгали в голове, загримасничали пугающие догадки. В поисках спасения
завертела Битька головой, и глаза ее, и так не поросячьи, стали еще больше.
В сумраке ей мерещилось, что стены поросли травой, а трубы парового
отопления пошли зеленеющими листочками, ржавый холодильник пустил корни, а
потолок и вовсе невидим сквозь переплетающиеся ветви, в просветах которых
что-то странно голубело. Что-то засветилось и в конце коридора. "А-а-а..."-
в ужасе завопило внутри Битьки, - "...Свет в конце тоннеля! Меня все-таки
убили, и я на том свете. А это - ангел. Или..."
Битька предприняла еще одну попытку разглядеть свой буксир. Теперь
широкую спину обтягивала уже не классическая безликая рубашечка, а черная
футболка. И на затылке, опять же знакомая, черная бейсболка.
А вот и не менее знакомое - незнакомое лицо. С картинки на стене.
Крупный нос, изогнутые губы. Приятное такое, взрослое и доброе лицо.