"А.В.Лукьянов. Идея метакритики "чистой" любви " - читать интересную книгу автора

построить его, пытаться навязать действительности абстрактные и общие
представления, которые уже когда-то получили свое наиболее яркое воплощение
в широко известных словах - Liberte, Egalite и Fraternite.(
Наше время страдает от многих бед, но спасенье не в абстракциях, а в
науке, в непрекращающемся научном исследовании природы и духовного мира
человека. Если "чистый" дух представить как стремление к "равенству", а
"чистую" любовь - как "братство", то свобода есть то, что постоянно
движется между ними. Данные абстракции, или чистые потенции мысли не должны
существовать сразу вместе. Свобода не должна растворяться в
противоположностях любви и духа, то есть не должна быть чем-то
субстанциальным. Ну, а если нам вдруг возразят, что она в таком случае есть
падшая свобода и по своей сути греховна, то необходимо сказать следующее:
на небесах больше радости от одного раскаявшегося грешника, чем от десяти
праведников.


* * *

Над темами, которым посвящена эта книга, я размышлял на протяжении
десяти лет, начиная еще с работы над докторской диссертацией о философии
И.Г.Фихте. Мне хочется поблагодарить доктора философских наук, профессора
А.Ф.Кудряшева за ценные советы в процессе работы над рукописью, отдельные
части которой обсуждались на его методологическом семинаре.


ВВЕДЕНИЕ

"Ожидание невозможного", которым, по словам Къеркегора, охвачены души
самые великие,( есть вообще та предельная точка, до которой может подняться
чувственное сознание. Но человек на своем пути к истине взгромоздил
различные Абсолюты, что является прямым свидетельством его стремления не к
невозможному и даже не к новизне, а к нечто застывшему, неизменному и
вечному. В определенной мере это понять можно, поскольку человек не только
спрашивает о том, что дальше?, но и ограничивает свое бытие своим
собственным домом, орбитами планет или циклами Млечного Пути, не только
действует, но и созерцает. Человек заключен в этот мир, как утверждали
пифагорейцы, точно так же, как когда-то был взят под Божественное око.( И,
тем не менее, человеческий дух вновь и вновь размыкает круг событий.
Вероятнее всего, мы явились не в тот мир, каким он предстает нам
сейчас.( Иной человек вообще приходит слишком поздно, и если верно то, что
позади него лежит мудрость веков, то и поздний приход в этот мир
обосновывается лишь единственным стремлением избегнуть душевной печали.4
Нам следует помнить, что в системе человечества и поныне еще жива память о
совершенном человеке, о той радости или звенящей свободе, которая иногда
прорывается к нам через века. Однако это не просто воспоминание, это и
неоспоримый жизненный факт: наша земная ваза неизбежно разрушается, как
только оказывается переполненной жизненными соками; тем более, она слишком
хрупка, чтобы выдержать Божественную полноту.5 Потому-то мы и вынуждены
постоянно запаздывать, спасаясь от стремительного напора времени. Тот же,
кто приходит в этот мир вовремя или задолго до отведенного ему срока,