"А.В.Лукьянов. Идея метакритики "чистой" любви " - читать интересную книгу автора

обладающей мощной объединяющей силой; и, в-третьих, классическая философия
Нового Времени (от Бекона до Гегеля), с идеей теоретического обоснования
научности и возможности знания вообще".3
Выступление Шеллинга, составившее целую эпоху в философии, было
положительно воспринято, тем не менее, не многими. Объявив исходным пунктом
развития мира трансцендентного, "онтологически независимого" субъекта
бытия, Бога, он утверждал, что в мифах древности постепенно приоткрываются
грани Божественной сущности. И все же, как верно заметил Ф.Энгельс,
"философия мифологии и откровения конструируется как нечто
необходимое...".4 Другими словами, Шеллингу не удалось преодолеть главный
недостаток предшествующей ему парадигмы: стремление отыскать для мира
(бытия) необходимую причину. В результате его философия имела дело не с
действительным миром, а с мифологическим элементом современного ему
сознания.
Однако, если Шеллинг не отказался от Абсолютного Духа идеалистической
метафизики, то другие попытались эту идею заменить понятием духовного
человеческого начала (хотя трактовки данного начала были разными).
Например, В.Гумбольдт придерживался той позиции, что подлинно духовным
началом является язык. Последний есть непрерывное творение человеческого
духа. Это - энергия, благодаря которой рождаются мысли. Критикуя фихтевское
"Абсолютное Я", он пришел к тому выводу, что за основу следует брать
принцип человечества. Это и будет тем понятием единства, в котором
снимается всякая противоположность единства и множества. Единству
человечества соответствует единство того, что он называет allgemeine
Sprachkraft (то есть "всеобщая языковая способность"). Данное понятие, на
наш взгляд, является противоречивым. С одной стороны, оно указывает на
нечто неопределимое и вместе с тем единое в языках, а с другой - такому
единству противостоит многообразие языков. И все же каждый язык
представляет собой определенное видение мира, определенный Weltansicht der
Sprache. Языковая способность (или "сила"), по мнению В.Гумбольдта, тесно
связана со всеми основными антропологическими характеристиками человека.
"Чтобы человек мог постичь, - писал В.Гумбольдт, - хотя бы одно слово не
просто как чувственное побуждение, а как членораздельный звук, обозначающий
понятие, весь язык полностью и во всех своих взаимосвязях уже должен быть
заложен в нем".1 Это означает, что "в каждом живет стремление
(стимулируемое, регулируемое и ограничиваемое определенной силой) под
действием внешних и внутренних сил порождать язык, и притом так, чтобы
каждый человек был понят другими людьми".2 Как видим, человек оказывается
как бы охваченным действием первой космической потенции, которая выражается
в стремлении к бытию. Это - чисто духовная сила. Отсюда и сама философия
есть непременно метафизика. Философия занимается духом, предшествующим
всякому содержательному предметному знанию. Вместе с тем знание о духе
созидается из той материи, которая подвергнута языковой обработке в ходе
образования предметов. "Это значит, - замечает А.Зотов, - что философия
неизбежно выступает как исследование человеческой интерпретации мироздания;
она - рефлексия сказывания, которое и есть опосредование мира человеком".3
В силу данного обстоятельства философия не может являться законченной
системой абсолютного знания, "поскольку слова живого звука открыты в
пространство опыта".4 Под данным углом зрения, подлинная действительность
носит не всеобщий, а индивидуальный характер. Ее не следует "пытаться