"Н.Лухманова. Девочки (повесть) " - читать интересную книгу автора

дело разбирали, дедушку имения всего лишили и тем самым так рассердили его,
что он и умер.
Детский ум мой, не умеющий разбираться в значении фактов и схватывающий
только слова, становится в тупик, конечно, под впечатлением известия о
бегстве бабушки.
- Как убежала? - спрашивала я. - Далеко убежала? Устала она?
- А вот как убежала! Маменька моя мне все это потом рассказывала.
Окромя дяденьки, Николая Дмитриевича, как я вам сказала, был еще жив и
Александр Дмитриевич! Дедушка ваш черноволосый, что цыган был, Андрюшенька
наш весь в него вышел, и Дарья Германовна темноволосая, и маменька ваша, и
братец ихний, Николай Дмитриевич, а Сашенька - ведь вот поди ж ты! - в мае
родился и что цветочек полевой: весь светлый, волосы желтые, глаза голубые -
ровно херувим, и кротости безмерной. Отец-то его, зверь, и говорит: старший
сын - а не в меня и не в мою породу! Я, говорит, отучу его за юбки-то
прятаться.
А Сашенька и вправду, как завидит отца, задрожит весь и норовит за
няньку или за маменьку свою схорониться... Ну и отучал! Господи Боже мой,
как отучал! С ученья-то с этого самого и помер Сашенька, уж подростком
был... Вот его-то смерти бабушка и не вынесла - убежала.
- Да как же она убежала-то? - допытывался Федя.
- А вот все по порядку, дойдем и до этого... Уж коли начала
рассказывать, так надо все вспомнить. Поставит папенька его в открытое окно,
лицом в сад, на голову ему наденет шапку теплую, а поверх нее ружье положит
и почнет стрелять ворон в саду, а бабушку-то, Дарью Германовну, в спальне на
замок запрет, уж та и молит, и просит, и рыдает за дверью, а он знай себе:
паф да паф - до тех пор, пока Сашенька без чувств на пол скатится. Толкнет
он его ногой и уйдет, а назавтра опять за то же. Гулять пойдет, примется
ребенка учить плавать, а как учит? Разденет да в воду и бросит, как щенка...
Только раз вот так-то и доигрался... Сидел Сашенька в углу комнаты и книжку
читал, а отец у окна трубку покуривал да вдруг как крикнет:
- Александр, ступай в мою комнату, неси ружье!.. Барыня и взмолилась:
- Дмитрий Александрович, Христом Богом прошу, не тронь ребенка, дай ему
хоть неделю отдохнуть, извелся он совсем, по ночам не спит, горит весь...
- Небось, - говорит, - не сгорит, а учить надо, зачем такую дрянь
родила!..
А барыня молить, известно - мать, встала на колени и руки целует, а
Дмитрий Александрович и толкни ее в грудь...
С Сашенькой ровно что случилось! Вскочил, побелел, что плат, затрясся
да к отцу; глаза горят, как у волчонка! Не смей, кричит, бить маму! Не
смей! - и кулак на отца поднял. Захохотал барин да как хватит чубуком
черешневым Сашеньку по головке... упал тот... да так и зашелся, словечка не
крикнул .. Что тут было, что тут было - не приведи Господи! Барыня бросилась
к барину, и сорвалось тут у нее страшное слово... Коли ты, говорит, убил
своего сына...- и Божьим проклятием пригрозила! Маменька моя у дверей стояла
и все слышала; вбежала она в комнату, подхватила ребенка на руки и бросилась
вон, а бабушка за нею... а барин кричит: убью, убью, Дарья, убью! Побежал он
в свой кабинет, схватил ружье и бросился за барыней, а та вместе с моей
маменькой в спальню вбежали и дверь за собою на замок заперли, а дверь-то
дубовая, пушкой не расшибешь... Барин давай дверь ломать и все кричал: убью,
убью, Дарья!.. Сашенька-то очнулся и застонал. Маменька моя давай молить