"Н.Лухманова. Девочки (повесть) " - читать интересную книгу автора

При воспоминании о том, как брат Андрей, рассердившись на какого-то
дикого котенка, притащил его домой и, несмотря на то что котенок, защищаясь,
в кровь изодрал ему руки, утопил-таки его в водопроводе, Федя начинает
плакать, Марфуша бросается к нему, утирает слезы своим передником и
прижимает к груди, шепча:
- Подь, подь ко мне, дитятко, дай рыльце хвартуком утру, ишь дитё
сердешное, вспоминать зверства не может.
Я не плачу, но вцепляюсь в мохнатые уши Душки и, глядя в ее круглые
добрые глаза, шепотом объясняю ей, что никогда, никогда не обижу ее детей и
Андрюше не дам обидеть их, и прошу няню объяснить семихво-стой крысе, что я
никогда бы не потопила ее детей.
- Вот когда енералом будет мой Хведюшка, - продолжала Марфа,- он тогда
задаст нашему черномазому разбойнику. - И она шутя трясет кулаком в сторону
Андрюшиной комнаты.
- Ну уж будет Феденька генералом или нет, - вступается няня Софьюшка, -
это еще бабушка надвое сказала, а вот что моя Наденька графиней или княгиней
будет, это уже верно, ей сам царь двери отопрет, вот как! - И няня, смеясь,
целует меня.
После этой фразы, которую моя няня повторяет довольно часто, мы все
неизменно пристаем к Софьюшке с расспросами.

II
Император Николай I отворяет мне дверь. - Нянин рассказ о страшном былом.

- И расскажу, и расскажу, - торжественно повторяет няня, - сто раз буду
рассказывать, чтобы барышня моя, как большая вырастет, эту честь помнила.
- А ты небось испужалась? - смеется Марфуша.
- И, Господи! Дня три тряслась, все не верила, что так сойдет...
- Няня, рассказывай, рассказывай, - пристаем мы. И, оделив нас
лакомствами, няня начинает:
- Гуляли это мы, Надечке годок был, не больше, она у меня на руках,
Душка с нами, а щенок ее, Мумчик, что теперь у дяди Коли живет, у меня в
кармане. Уж это мы завсегда тогда такие прогулки делали: без щенка ни-ни,
лучше и не выноси мою барышню, вся искричится. Вот я и придумала: положу в
карман ваты побольше, а потом посажу Мумчика. Он так привык, что, бывало,
спит в кармане, пока не придем в сад, ну а потом вынем его да к матке. Она
кормит его, играет, а Надечке - потеха. Только нагулялись мы и идем, - и
сколько раз нам барин говорил: не ходите днем по парадной швейцарской,
ходите другим входом, тем, что в офицерские квартиры ведет. Ну, а на этот
раз, как на грех, барышня моя домой запросилась, и я ближайшим ходом да
через парадную. Подхожу, а к швейцарской подкатывает какой-то генерал, ну
генералов-то мало ли тут мы видаем, я иду себе, прошла из швейцарской в
коридор, а за мною шаги, повернула я голову - вижу, приехавший генерал идет,
я себе дальше, а дверь-то к нам в коридор тяжелая. Я посторонилась, думаю:
генерал пройдут, я не дам двери захлопнуться и перейму ее. А барышня-то у
меня на руках сидит, личиком назад и, слышу, - смеется, ручонками генералу
знаки делает, а он - ей, играется, значит, с дитей; только я остановилась и
хочу переждать, а он-то смекнул, верно, что дверь тяжела, шагнул мимо нас,
веселый такой, да красивый, да высокий, ну, чистый орел, дверь сам открыл и
говорит: