"Лукиан Самосатский. Сочинения" - читать интересную книгу автора

снабжена не по общей мерке: одним дано сплошь зарастать волосами, другим же
предоставлено пользоваться быстрыми крыльями, - нет, подобно саранче,
цикадам и пчелам, из сетчатки крылья у мухи, но, по сравнению с ней, крылья
других так же грубы, как греческие одежды против тонких и мягких тканей
индийских. К тому же, если кто пристально вглядится, - крылья мухи
расцвечены как у павлина, когда она, распростершись, взмахивает ими под
лучами солнца.
2. И полет мухи не похож на быстрые взмахи летучей мыши, не похож на
подпрыгивания кузнечиков или кружение осы - плавным поворотом стремится муха
к некоей цели, намеченной в воздухе. И к тому же летит она не безмолвно, но
с песней, однако не с враждебной песней комаров и мошек, не с тяжелым
жужжанием пчел или ос, страшным и угрожающим, - нет, песнь мухи настолько
звонче и слаще, как против труб и кимвалов медовые флейты.
3. Что же до других частей тела, то голова мухи наитончайше соединяется
с шеей, легко поворачиваясь вокруг, а не сросшись, как у саранчи; выпуклые
глаза с большим количеством роговицы; грудь, прекрасно сложенная, и ноги,
прорастающие свободно, без излишней связанности, как у осы. Брюшко - крепкое
и похоже на панцирь своими широкими поясками и чешуйками. Защищается муха не
жалящим хвостом, как пчелы и осы, но губами и хоботком, таким же, как у
слона; им-то она и разыскивает, и хватает пищу, и удерживает ее, крепко
прильнув напоминающим щупальцы полипа хоботком. Из него-то показывается зуб,
прокусывая которым, пьет муха кровь; пьет она и молоко, но сладка ей и
кровь, а боль пострадавшего невелика. Шестиногая, ходит муха только на
четырех, пользуясь двумя передними, как руками. И можно видеть муху,
шагающую на четырех и совершенно по-человечески, по-нашему держащую на весу
в руках что-нибудь съестное.
4. Рождается же муха не сразу такой, но сначала червяком из погибших
людей или других животных. Немного спустя муха выпускает лапки, отращивает
крылья, сменяет пресмыканье на полет, беременеет и рождает маленького
червячка - будущую муху. Пребывая и питаясь с людьми одними кушаньями, за
одним столом, она отведывает все, кроме оливкового масла, ибо пить его для
нее - смерть. И все же она недолговечна, ибо очень скупо отмерены ей пределы
жизни. Потому-то больше всего любит она свет и на свету устраивает свои
общественные дела. Ночь же муха проводит мирно, не летает и не поет, но
притаится и сидит неподвижно.
5. И еще буду я говорить о большом уме, когда избегает муха
злоумышляющего и враждебного к ней паука: она подсматривает севшего в засаду
и, смотря прямо на него, вдруг отклоняет полет, чтобы не попасться в
расставленные сети, не спутаться сплетениями чудовища. О мужестве и отваге
мухи не нам подобает говорить: красноречивейший из поэтов - Гомер - не со
львом, не с леопардом и не с вепрем сравнивает отвагу лучшего из героев,
желая его похвалить, но с дерзновением мухи, с неустрашимостью и упорством
ее натиска. Ведь именно так он говорит: не дерзка она, но дерзновенна. Ибо,
когда ее отгоняют, говорит поэт, она не отступается, но старается укусить. И
вообще так восхваляет поэт и восторгается мухой, что не один только раз и не
редко, но очень часто вспоминает ее: так, только упоминаемая, украшает она
поэму. То рассказывает поэт, как толпами слетаются мухи на молоко, то
говорит об Афине, когда отвращает она стрелу от Менелая, чтобы не нанесла
ему смертельной раны; сравнивая ее с заботливой матерью, укладывающей своего
младенца, снова сопоставляет с ней муху. Также прекрасным эпитетом украсил