"Лукиан Самосатский. Сочинения" - читать интересную книгу автора

зависти решивший молчать?
2. Геракл! Сколь несвойствен такой поступок почитателю красоты и
любовнику всякого благообразия! Какая грубость, какая неискушенность в
прекрасном и, того более, какое полное неведение муз - от высшей радости
отрекаться, от самого прекрасного отчуждаться и не разуметь того, что не
равный для созерцания красоты положен закон невеждам и людям воспитанным: но
для первых довольно лишь видеть то, что доступно всем, да озираться и
глазами вращать во все стороны, и голову запрокидывать в потолок, и руками
разводить в удивлении, и тешиться молча, из страха, что не сможешь сказать о
видимом ни одного достойного слова. Когда же видит прекрасное человек,
развитый воспитанием, - он, я уверен, не удовольствуется тем, что одним
только зрением снимет сладостный плод, он не согласится остаться безмолвным
созерцателем красоты, но попытается, насколько возможно, к красоте
приблизиться и словом своим отплатить за то, что увидел.
3. Отплатой же будут не одни лишь похвалы дому, - это приличествовало
разве только юному островитянину, который сверх меры был поражен дворцом
Менелая и небесной красоте уподобил его золото и слоновую кость, ибо на
земле не видел ничего столь прекрасного, - нет, сказать в этом доме некое
слово и, пригласив самое изысканное общество, явить перед всеми свое
красноречие - вот что надлежит присоединить к похвалам, как неотъемлемую
часть их. И действие сладчайшее - видеть дом, из всех домов прекраснейший,
для приема слов твоих распахнутый, хвалой и благовествованием наполненный;
дом, будто своды пещеры, спокойным созвучным хором отзвуков откликается на
сказанное и сопутствует голосу, длит окончания и в последний раз медлит при
завершении речи, и даже более: как понятливый слушатель, запоминает
прекрасный дар речи оратора и прославляет его, и не чуждое муз творит ему
воздаяние. Так вторят горы голосу пастушьей свирели, когда, достигая и
отражаясь ударом, он возвращается вспять; а люди простые думают: то отвечает
песней на песню и криком на крик неведомая дева, что живет среди горных
стремнин и распевает в каменистых ущельях.
4. Да, я думаю, пышность хором возвышает мысли говорящего и будит в нем
речи, которые как бы внушает ему предстоящее взорам: ибо стоит прекрасному
пролиться в душу через глаза, как тотчас душа высылает навстречу слова ему в
подобающем строе. Или, поверим Ахиллу, будто один вид оружия напряженнее
сделал его гнев против фракийцев, и он, едва облачась для испытания
доспехов, тотчас воспрянул духом и окрылился желанием битвы, - что же:
рвение оратора напряженней не станет от окружающей его красоты? И Сократу
оказалось достаточно раскинувшего ветви платана, сочной травы и светлого
источника неподалеку от Илисса: сидя здесь, завел он свою насмешливую беседу
с Федром из Мирринунта, здесь обличил речи Лисия, сына Кефала, сюда же
призывал муз и верил, что они придут в это тихое место, чтобы принять
участие в беседе о любви, и не стыдился старик, приглашая дев послушать о
любовном влечении к отрокам. Так ужели не можем надеяться, что сюда, в столь
прекрасное место, придут музы сами, без зова?
5. И поистине это для них - убежище, несравнимое с прекрасной тенью
красивого платана, даже если бы оставив тот близ Илисса, мы сменили его на
золотое дерево персидского царя: оно удивляло взоры только роскошью, -
художество же не приложило к нему руки своей и не примешало к золоту ни
красоты, ни сладостной меры, ни очарования гармонии; такое зрелище пригодно
было только для варваров, являя одно лишь богатство и служа для смотрящих