"Хью Лофтинг. Путешествия Доктора Дулитла" - читать интересную книгу автора

накануне. Первые воробьи еще только начинали чирикать у меня за окном, а я
уже бодро вскочил и натянул на себя одежду.
Я никак не мог дождаться момента, когда вновь попаду в маленький домик
в огромном саду и увижу Доктора и его собственный зоопарк. Впервые в жизни
совершенно забыв про завтрак, я на цыпочках прокрался вниз по лестнице,
стараясь не разбудить маму и отца, отворил входную дверь и выскочил на
пустынную улицу.
Примчавшись к заветной калитке, я вдруг смутился - удобно ли приходить
к человеку в гости в такой ранний час, может быть, Доктор еще спит. Я
заглянул в сад. Он казался пустынным. Я отворил калитку и зашел. Не успел я
свернуть на тропинку между кустов, как голос рядом со мной произнес:
- Доброе утро. Рано же ты поднялся!
Я обернулся - на живой изгороди восседала Полинезия собственной
персоной.
- Доброе утро, - поздоровался я, - действительно рано. А Доктор еще
спит?
- Нет, что ты, - ответила Полинезия, - он уже часа полтора как на
ногах. Дверь не заперта, проходи в дом. Скорее всего, он на кухне - готовит
завтрак, или уже в кабинете. Заходи, заходи. А я все жду, когда наконец
взойдет солнце, но клянусь, оно просто забыло, что ему пора всходить. Тут у
вас отвратительный климат. В Африке в этот час уже все залито солнечным
светом. Ты только взгляни на туман, что стелется над капустной грядкой. От
одного его вида можно заболеть ревматизмом. Поганый климат, ей-богу поганый.
Жить здесь могут только лягушки! Ну, беги скорее к Доктору, не буду тебя
задерживать.
- Благодарю, - ответил я. - Пойду поищу его.
Отворив дверь, я сразу же почувствовал запах жареной ветчины и
направился в кухню. Там над огнем кипел огромный чайник, а на каменной плите
под очагом жарилась яичница с ветчиной. Мне показалось, что она уже
подгорает, и я осторожно отодвинул сковородку от огня.
Отправившись на поиски Доктора, я в конце концов обнаружил его в
кабинете. Но тогда я еще не знал, что это кабинет. Я зашел в очень
любопытное помещение, уставленное телескопами, микроскопами и всякими
диковинными вещами, в которых я совершенно ничего не понимал, но мечтал
разобраться. На стенах висели картины с изображением зверей и рыб, а в
стеклянных витринах располагались диковинные растения и коллекции птичьих
яиц.
Доктор в халате стоял возле большого стола с аквариумом. Мне показалось
сначала, что он умывается. Одно ухо его было погружено в воду, а другое он
прикрывал левой рукой. Увидев меня, Доктор выпрямился.
- Доброе утро, Стаббинс! Хорошенький денек выдался, как по-твоему? Я
тут пытался послушать, что говорит виф-вэф. Но проку никакого.
- Почему? - поинтересовался я. - Он что, вообще не разговаривает?
- Разговаривает, конечно, но только у него очень бедный язык - всего
несколько слов типа "да - нет", "горячо - холодно". Вот, пожалуй, и все, что
он может произнести. Жаль! Он, видишь ли, принадлежит к двум различным
семействам рыб и моллюсков. Я надеялся, что он станет большей подмогой.
- Не очень-то он, видимо, умен, раз у него такой бедный язык! -
глубокомысленно заметил я.
- Наверное, ты прав. Тут, похоже, дело в его образе жизни. Эти виф-вэфы