"Говард Ф.Лавкрафт. Погребенный с фараонами" - читать интересную книгу автора

вышину колонн, ни этих неестественных, карикатурных, причудливых кошмарных
теней. Снопы огня, треща, вырывались из факелов, количество которых все
прибывало, и вскоре все помещение было залито ослепительно ярким светом, так
что если бы оно было полностью лишено стен, то я бы несомненно увидел рано
или поздно, но увидел какой-нибудь предел или неподвижный ориентир. Но тут
мне снова пришлось закрыть глаза я просто не мог этого не сделать, когда
осознал, сколько их здесь собралось, и когда увидел одну фигуру, что
выступала гордо и торжественно и выделялась среди прочих отсутствием верхней
половины тела.
Внезапно дьявольский звук, напоминающий предсмертный булькающий хрип и
улюлюкающий вой одновременно, с громовым треском разрезал атмосферу
атмосферу склепа, наполненную клубящимися нефтяными и смоляными истечениями,
и превратил ее в один согласный хор, исходящий из бессчетного
количества богохульствующих глоток этих гротескных и уродливых фигур.
Глаза мои открылись вопреки моей воле правда всего лишь на мгновение, но и
этого мгновения было достаточно, чтобы узреть во всем объеме сцену, которую
даже вообразить было бы невозможно без страха, лихорадочной дрожи и
физического изнеможения. Все эти исчадия ада выстроились в одну шеренгу,
лицом в ту сторону, откуда исходил ядовитый воздушный поток. При свете
факелов мне были видны их склоненные головы по крайней мере, головы тех, у
кого они были. Они отправляли культ перед огромной черной дырой, изрыгающей
клубы поганого, зловонного пара; две гигантские лестницы отходили от нее под
прямыми углами с обеих сторон, концы их терялись в непроницаемом мраке.
Лестница, с которой я упал, без сомнения, была одной из них.
Размеры дыры были выдержаны в точной пропорции с размерами колонн:
обычный дом потерялся бы в ней, а любое общественное здание средней величины
можно было бы легко задвинуть туда и выдвинуть обратно. Отверстие было таким
огромным, что взгляд не мог охватить его целиком; огромным, зияющим угольной
чернотой и испускающим отвратительное зловоние. Прямо к порогу этого
разверстого входа в жилище Полифема они бросали какие-то предметы судя по их
жестам, жертвоприношения. Впереди всех стоял Хефрен, надменный царь Хефрен с
презрительной усмешкой на устах, он же проводник Абдул Раис, в золотом
венце; заупокойным голосом он нараспев произносил монотонные слова
заклинаний. Рядом с ним преклонила колени прекрасная царица Нитокрис; всего
одно мгновение лицезрел я ее профиль и успел отметить, что правая половина
лица ее была съедена крысами или какими-то другими плотоядными тварями. И
снова я был вынужден закрыть глаза вынужден потому, что увидел, какие
предметы предлагаются в качестве жертвоприношений этой зловонной дыре или
обитающему в ней местному божеству.
Судя по той церемонности и торжественности, с которой отправлялся
обряд, то, что скрывалось во мраке дыры, почиталось чрезвычайно высоко. Что
это было за божество Осирис? Исида? Гор? Анубис? а, может быть, какой-то
грандиозный и неведомый Бог Мертвых? Ведь существует же предание, что еще
задолго до того, как стали почитать известных ныне богов, воздвигались
чудовищные алтари и колоссы Неведомому.
Теперь, когда я уже настолько закалился духом, что мог без содрогания
смотреть на то, как эти твари справляют свой истовый загробный культ, мысль
о побеге снова пришла мне в голову. Зал был залит тусклым светом, колонны
отбрасывали густую тень. Пока эти гротескные персонажи дурного сна были
всецело поглощены своим леденящим душу занятием и сосредоточенно