"Ховард Филипс Лавкрафт, Август Уильям Дерлет. Единственный наследник." - читать интересную книгу автора

его профессия - хирург, места прежнего проживания или работы - Бэйон,
Париж, Пондишери, Квебек. Провиденс, а также дата смерти - 1927 год. И
ничего более! Это еще больше подогрело мой исследовательский пыл, а потому
я стал искать следы какой-то переписки или лиц, знавших Шарьера лично.
Примерно полмесяца спустя я уже располагал кое-какими результатами,
которые, однако, не столько удовлетворили, сколько еще больше сбили меня с
толку. Поиски возможных корреспондентов покойного я начал с Бэйона,
поскольку полагал, что коль скоро этот город первым указан на надгробии,
Шарьер мог родиться где-то там или, по крайней мере, поблизости. Запросил
также Париж, а затем связался со своим лондонским приятелем, у которого
были выходы на национальные архивы, имевшие отношение к Индии, и, наконец,
обратился к квебекскому периоду. Из всего этого у меня на руках осталась
лишь горстка дат, изложенных в какой-то загадочной последовательности.
Жан-Франсуа Шарьер действительно родился в Бэйоне - но в {1636 году!}
Это имя было известно также и в Париже, где в 1653 году семнадцатилетний
юноша проходил курс обучения под именем Ричарда Вайсмана. В Пондишери, а
позднее также на Каронмандалском побережье в Индии с 1674 года и далее
служил французский хирург, некий Жан-Франсуа Шарьер. Что же до Квебека, то
имя доктора Шарьера впервые упоминалось там в 1691 году - он в течение
шести лет практиковал в этом городе, после чего отбыл в неизвестном
направлении.
Таким образом, я мог сделать лишь одно очевидное заключение, а именно,
что родившийся в Бэйоне в 1636 году доктор Жан-Франсуа Шарьер, последняя
информация о котором поступила из Квебека примерно в то же время, когда был
воздвигнут этот дом на Бенефит-стрит, являлся предком, а одновременно
тезкой и однофамильцем покойного хирурга, который проживал в этом особняке.
Но если даже все обстояло именно так, то все равно оставался ничем не
заполненный пробел между 1697 годом и периодом жизни последнего обитателя
дома, поскольку нигде не были обнаружены материалы о семье этого самого
первого Шарьера - существовала ли когда-либо мадам Шарьер, были ли у нее
дети, а их просто не могло не быть, поскольку род этот, судя по надгробию в
моем временном саду, протянулся к нынешним дням. Ничего похожего на такие
материалы мне обнаружить не удалось.
В принципе, нельзя было исключать и того, что престарелый джентльмен,
приехавший из Квебека в Провиденс, был холост, а женился лишь позднее -
когда бы ему шел шестьдесят второй год. Однако все последующие поиски не
обнаружили каких-либо следов подобной женитьбы, отчего я чувствовал себя
окончательно сбитым с толку, хотя, как антиквар, прекрасно понимал, с
какими трудностями приходится подчас сталкиваться в наших поисках, и посему
старался не падать духом.
Затем я решил подойти к этому делу с другой стороны и обратился за
информацией о покойном докторе Шарьере в адвокатскую контору "Бейкер &
Гринбау". Здесь меня ожидал еще больший удар, ибо когда я захотел узнать,
как выглядел французский хирург, оба адвоката признались, что сами его ни
разу в глаза не видели. Все инструкции, а также чеки с проставленными в них
щедрыми суммами, они получали по почте. Подобная форма сотрудничества между
ними продолжалась в течение последних шести лет жизни, а раньше же они
никогда не слышали об этом человеке.
Тогда я бросился на поиски его единственного племянника, поскольку сам
по себе факт существования этого человека свидетельствовал о том, что у