"Ховард Филипс Лавкрафт, Август Уильям Дерлет. Единственный наследник." - читать интересную книгу автора

времени. Сами комнаты были весьма интересными: некоторые казались
непропорционально большими, тогда как другие, напротив, слишком маленькими.
В доме было два этажа, хотя верхним практически не пользовались, зато на
первом в изобилии сохранились следы его бывшего хозяина, хирурга: одна
комната, очевидно, служила ему своеобразной лабораторией, тогда как смежная
с ней была занята под кабинет, причем со стороны могло показаться, что
покинули их совсем недавно и едва ли не в самый разгар какого-то
исследования или эксперимента. Я даже подумал, что временные жильцы,
поселившиеся в доме уже после смерти Шарьера, даже не заходили в эти две
комнаты. Впрочем, возможно, так оно и было на самом деле, поскольку дом
вполне позволял проживать в нем, не затрагивая лаборатории и кабинета, тем
более, что располагались они в его тыльной части и имели отдельный выход в
сад. Последний р настоящее время пребывал в весьма запущенном состоянии и
также отличался довольно внушительными размерами - длина дома вдоль фасада
раза в три превышала его ширину, и сад тянулся вплоть до высокой каменной
стены, значительная часть которой ныне была удалена, открывая вид на
проходившую позади дома улицу.
Очевидно, свой смертный час доктор Шарьер встретил в рабочем кабинете.
Должен признаться, что характер его исследований меня крайне заинтриговал.
Этого врача, похоже, интересовали не только человеческие болезни: я нашел в
его кабинете странные, почти кабаллистические рисунки, напоминающие
физиологические схемы различных видов ящериц. В большинстве из них я без
труда распознал знакомых мне крокодилов, гавиалов, кайманов и аллигаторов,
а также обнаружил некоторое количество более умозрительных изображений их
древних предков, восходящих к юрскому периоду. И все же следовало признать,
что даже столь своеобразный круг научных интересов хирурга вызывал во мне
гораздо меньшее желание копаться в его профессиональных делах, нежели
разобраться в антикварных тайнах всего дома.
Дело в том, что дом Шарьера сразу показался мне классическим
образчиком своей эпохи, если не считать более поздней прокладки
водопроводных труб. Вроде считалось, что построил дом сам доктор Шарьер, во
всяком случае за время нашего спонтанного разговора на эту тему Гэмвел ни
словом не обмолвился, что сам думает иначе, равно как и не сказал, в каком
возрасте скончался хирург. Если исходить из того, что тот дожил, скажем, до
восьмидесяти лет, то он никак не мог построить такой дом, поскольку
отдельные детали его интерьера красноречиво указывали на период,
относящийся скорее к 1700 году - иными словами, за два века до кончины
врача! Поэтому я подумал, что дом просто носил имя своего последнего
владельца, а отнюдь не создателя. Следует признать, что в ходе дальнейшего
изучения данной проблемы я столкнулся с некоторыми весьма обескураживающими
подробностями, которые, вроде бы, не имели никакой связи с доводами
здравого смысла.
В частности, нигде нельзя было обнаружить дату рождения хирурга.
Поначалу я пытался отыскать ее на его могиле - как ни странно,
располагалась она на территории сада, на что он получил соответствующее
разрешение, и находилась неподалеку от крытого колодца весьма любопытной
формы, с ведром и всем прочим, и явно пребывавшим в таком виде столько же
времени, сколько существовал и сам дом. Так вот, я намеревался прочитать
эту дату на надгробном камне покойного доктора, однако на нем, к моему
крайнему разочарованию и досаде, было выбито лишь имя - Жан-Франсуа Шарьер,