"Евгений Лотош. Уст твоих бурный ветер ("Делай что должно" #2)" - читать интересную книгу автора

чувствовала - старик явно жил в городе не первый день. Граш не прощал
доверчивости. Ладно, пусть. Она поможет. Но упаси его Назина не расплатиться на
месте! У нее еще осталось достаточно сил, чтобы перегрызть ему глотку и напиться
теплой крови.
Он ухватилась за кувшин и через силу вскинула его на плечо. Груз оказался
куда легче, чем казался. Видно, старик совсем плох, что не может донести его
сам.
- Веди, - прохрипела она. - Живее! - Элиза ухватила раба за халтон, тот
треснул и пополз под пальцами. Завоняло, кажется, еще сильнее.
- Да, госпожа! - мелко закланялся старикашка. - Здесь недалеко, совсем
недалеко...
"Недалеко" оказалось почти окраиной поблизости от городской стены. Прежде чем
Элиза с провожатым добрались до места, девушка трижды присаживалась передохнуть.
В последний раз она с трудом поднялась на ноги. Проклятый старик приплясывал
вокруг, уверял, что почти пришли. В глазах сгущался туман, сквозь который что-то
поблескивало - уж не обещанная ли денежка? Такой легкий поначалу, кувшин,
казалось, вот-вот вдавит ее в землю.
Девушка покачнулась, ее повело в сторону. Пытаясь удержаться на ногах, она
взмахнула рукой и зацепилась за глинобитную стену. Какой-то выступ сорвал
заусеницу. Отвлекшись на укол боли, Элиза расслабила пальцы, и проклятый кувшин
соскользнул с плеча. Казалось, он плывет к земле медленно-медленно, но ее рука
тянулась еще медленней. Сосуд с хрустом ударился о камень и рассыпался на мелкие
черепки. Со стоном Элиза рухнула рядом, чувствуя, что сейчас потеряет сознание.
Пальцы наткнулись на осколок, прочертили бороздку в песке... В песке?
Из разбитого кувшина текла струйка песка. Обычного песка из Долгой пустыни,
начинающейся в дне пути от Граша. Зачем рабу песок? Зачем покупать его на
базаре...
- Зачем... - просипела она, повернувшись к рабу и чувствуя, как уплывает
из-под колен земля.
- Держись, девочка моя, уже пришли, - голос старикашки внезапно окреп,
перестал дрожать. - Уже почти на месте.
Железная рука подхватила ее под локоть, поставила на ноги. Элиза попыталась
трепыхнуться, но ее уже вели, вели, вели неизвестно куда. Неожиданно вспомнились
страшные сказки про городских людоедов, что заманивают к себе в логово прохожих
и пожирают их, бросая кости собакам. Она попыталась вырваться, но уже
надвинулись прохлада и тень, позади хлопнула дверь, и голос раба властно
произнес:
- Мира, быстро спирт и глюкозу! Камтон, не стой столбом, помоги!
Что-то больно клюнуло ее в сгиб локтя, и Элиза, окончательно смирившись со
своей участью, уплыла во тьму. "Девочка моя", - звучало у нее в ушах целую
вечность, - "девочка моя"... В последний раз так ее называл отец.

Очнулась она уже под вечер. Лучи солнца пробивались сквозь щель в занавеске и
косо упирались в стену. Лучи отсвечивали красным - город накрыла очередная
пыльная буря. Девушка лежала на кровати, прикрытая тонкой непонятной материей. В
локте саднило. Элиза попыталась сесть, но со стоном откинулась обратно на
подушку. Голова казалась ясной, но тело оставалось до невозможности слабым.
Скрипнула дверь, и в комнату вошла молодая женщина в легкой голубой накидке
поверх серой кубалы, по виду - тарсачка или биберка. Иссиня-черные ее волосы
закрепляла небольшая изящная заколка. Не менее трех македов, автоматически