"Евгений Федорович Лосев. Миронов " - читать интересную книгу автора

потому что даже в противники он им негож... Даже так? Это что-то новое. Ведь
с высоты своего высочайшего служебного положения Троцкий властен был казнить
и миловать казаков. Все это правда в какой-то степени. Но если внимательно
вчитаться в строки Троцкого, то в них ясно проглядывает... страх. Насколько
же велик донской казак, если самый могущественный человек государства так
боялся его. Боялся до зоологической оторопи. Велика Россия. Велики и ее
сыны, донские казаки.
Губит их, правда, иногда излишняя непочтительность, особенно к высокому
начальству. Может быть, потому, что привыкли ценить всякого не по словам, а
по делам. Ну на кой черт им нужно было тогда устраивать этот балаган?!
Вечные балагуры, желающие испытать другого на крепость. Станция Чертково -
железнодорожный центр степного казачьего края. Лев Давидович Троцкий в
специальном поезде, составленном из купейных вагонов, прибыл на эту станцию.
Собрал казаков на митинг, начал выступать, призывая бесстрашно кинуться на
белогвардейские полчища...
В это время, когда Лев Давидович, упиваясь собственным красноречием,
вошел, что называется, в свою родную стихию, кто-то выстрелил из пушки,
потом дал пулеметную очередь... Дурасной народ - эти казаки... А один казак
дурным голосом заорал:
- Белые!.. Спасайся!..
Лев Давидович засуетился... Крутнулся. Подбежали два телохранителя,
подхватили его под руки, словно он вот-вот свалится на рельсы, и торопливой
пробежкой кинулись к поезду. Впереди, расчищая дорогу, такой же
прыгающе-торопливой пробежкой мчался еще один телохранитель. Руки держал в
карманах френча, из которых угрожающе выпячивались дула наганов... Обмякшего
наркома быстренько втащили в вагон. Паровоз, всегда стоящий под парами,
пыхнул, рванул, и поезд начал стремительно удаляться.
Грохнул издевательский хохот:
- Нарком драпанул!..
- Вояка!..
- Организовал оборону...
- В портки наклал!..
- Брехать горазд!..
Когда выяснилось, что паника оказалась ложной, бронированный поезд
Троцкого медленно приполз на станцию, но сам он из него уже не появлялся.
- Одним словом, Лев, - кто-то прокомментировал возвращение Троцкого. -
Или скорее всего Левушка... Как в той сказке: позолота стерлась, а свиная
кожа со щетиной осталась.
И уж если казаки хоть один-единственный раз прилепят насмешливое словцо
или кличку дадут, то от нее не отскребутся даже правнуки. "Левушка" -
ласкательное, как бы приближенное родственному имени. Но сколько в
интонации, ухмылке, косом взгляде, все понимающем, было заложено
уничижительной иронии! И сколько бы потом ни гоняли казаков и ни наказывали,
а они только Левушкой звали наркома Троцкого. Упрямо-усмешливый народец!
Круто не любили казаки Левушку, труса и демагога...
Что-то в мыслях Миронова больше восхищения своими донцами, чем
осуждения. Да и за что же, собственно говоря, он будет по-другому к ним
относиться? Вольные, гордые, прямодушные. Ведь даже слово "казак" звучит
весомо - удалец! Вольный человек!.. Ну а если его ограничить стереотипами?
Да окружить полуправдой? Да вдалбливать каждому прохожему и проезжему, что