"А.Ф.Лосев. Философия имени " - читать интересную книгу автора

нельзя будет не видеть и того, что подлинное и адекватное понимание сможет
осуществиться только после исключения всех тех субъективных особенностей,
которые привносились в слово этими Иванами Ивановичами и Иванами
Петровичами. Все символические семемы, которые мы привели только что,
берутся нами до сих пор все еще в субъективном понимании данного лица, так
что значения данного слова, находимые нами в словаре, суть, собственно и
строго говоря, уже не символические семемы, а нечто гораздо большее, -
именно потому, что из них исключен субъективный момент, привносимый Иваном
Ивановичем и Иваном Петровичем. Чтобы перейти к слову как подлинной картине
предмета, мы должны сначала взять его как чисто смысловую стихию,
отбросивши фонему

54

как необязательный и - в смысловом отношении - чисто случайный момент.
Это значит, что мы вместо символической семемы получили уже чисто
поэтическую (13). Во-вторых, оставаясь в недрах ноэтического, мы должны
исключить из него все черты субъективного понимания, вносимые Иваном
Ивановичем и Иваном Петровичем, подобно тому как раньше отбросили все черты
индивидуально-субъективного произношения фонемы, т. е. мы должны отбросить
самую семематич-ность. Тогда мы получим уже чистую ноэму (14), не зависимую
уже ни от звуков, ни от психических переживаний, но данную в виде некоего
коррелята предмета в сфере понимания. Чистая ноэма есть понимаемая
предметность, понимание предметности, взятое как смысловой снимок с
понимательных актов, необходимых для перенесения данного предмета в сферу
понимания вообще. Таким образом, под "семемой" я условно понимаю в этом
труде стихию субъективно-индивидуального отношения (понимания, интенции и
пр.) к предмету в слове (хотя это и не мешает его структуре быть чисто
смысловой), и исключение семематизма из слова ведет, стало быть, к
вне-индивидуальному отношению к предмету в слове (хотя это и не мешает
вне-индивидуальному быть данным в субъекте). Я, индивидуальный субъект,
могу иметь вне-индивидуальное, общее для всех понимание данного предмета.

Но - и тут мы подходим уже вплотную к предмету слова - вполне ли
гарантируется адекватное понимание предмета слова исключением из слова всех
его субъективных моментов? Отбросивши из слова "город" все моменты,
связанные с Иваном Ивановичем, получили ли мы тем самым адекватное узрение
предмета, на который это слово указывает? Взять хотя бы вышеприведенное
понимание слова "город" жителем деревни и москвичом: есть ли это понимание
только субъективное и только связанное с Иваном Ивановичем? Конечно, нет.
Всякие омонимы суть нечто не только субъективное. Конечно, слово "ключ" для
отсталого гимназиста есть некий якорь спасения для списывания с него
латинского перевода на экзамене, а для путника есть средство утолить жажду
во время длинного путешествия; и тут возможны бесконечные символические
семемы, связанные со звуками этого слова "ключ". Но тем не менее,
исключивши всякие субъективные моменты, мы все же сталкиваемся с тем
несомненным и - уже не субъективным фактом, что слово "ключ" имеет
несколько разных значений, так что существует несколько разных омонимов,
связанных с этой фонемой "ключ". Покамест не исключены и все