"А.Ф.Лосев. Поздние века ("История античной эстетики" #7, книга 1) " - читать интересную книгу автора

некоего рода "бытие", то есть как бытие уже самого бытия. Правда, такая
терминология чужда Плотину и, скорее, отсылает нас к тем платоникам, которые
были ближайшими предшественниками Плотина, особенно к Нумению (ИАЭ VI
132-133). С нашей точки зрения, это было у Порфирия не столько поворотом к
среднему или позднему платонизму, сколько результатом более жизненной и
позитивной трактовки плотиновского первоединого.
Во всяком случае Уоллис совсем не без пользы для понимания Порфирия
привлек анонимный комментарий к "Пармениду", который, несомненно, делает в
наших глазах более прочной неоплатоническую основу Порфирия. И после работы
Уоллиса можно прямо говорить о наличии трех неоплатонических ипостасей у
Порфирия, хотя кое-где и в ослабленном виде.
д) Наконец, чтобы расстаться с этими довольно сложными и путаными
материалами об отношении Порфирия к неоплатоническому учению о трех основных
ипостасях, укажем на одно мнение, высказанное В.Тейлером{9} и В.Дойзе{10}.
Это мнение, основанное на привлечении сборника "Халдейские оракулы" и других
источников, включая византийские, не дает ничего нового для характеристики
трех ипостасей у философа. Наоборот, нам кажется, что это мнение вносит в
Порфирия еще более глубокую путаницу, для устранения которой у нас не
хватает достаточно ясных высказываний. А возможно, такие материалы у
Порфирия были, но до нас не дошли.
Конкретнее говоря, это мнение дает такую характеристику первой и второй
ипостаси у Порфирия. Первый момент этой ипостаси - "просто запредельно
(hapax epeceina)" или он - "единое", второй момент - "отец" и третий -
"отец, потенция и отчий ум". Прежде всего, тут мы видим, что Порфирий уже
покидает почву чистой диалектики и переходит к диалектике мифа. А главное,
эту первую ипостась, которая выше всякой раздельности, Порфирий трактует
здесь тоже как "ум". Как это понять? Вторая основная неоплатоническая
ипостась, то есть ум вообще и вообще вся ноуменальная область, странным
образом характеризуется у Порфирия как "дважды запредельная", как "второй
ум", который опять трактуется как "отчий ум", и третий момент здесь - опять
"второй ум", но понимаемый на этот раз как "живое-в-себе". И, наконец, что
касается третьей основной неоплатонической ипостаси, то есть души, то она
объявлена здесь "Гекатой" без дальнейших подробностей.
Это мнение В.Тейлера и В.Дойзе мы приводим только формально, чтобы
учесть по возможности все современные высказывания о трех ипостасях
Порфирия. По существу же дела, все эти приведенные у нас сейчас особенности
трех ипостасей только углубляют путаницу в дошедших до нас материалах
Порфирия, и было бы мучительным предприятием заниматься микроскопическим
анализом всех оттенков мысли без всякой надежды на получение ясного
результата. Поэтому мы не станем здесь входить в детали.
С толкованиями Порфирия у В.Тейлера и В.Дойзе мы еще встретимся ниже
(с. 316), при анализе взглядов Феодора Асинского.
Для того чтобы еще раз сказать о близости Порфирия в понимании первой и
второй ипостаси ко всем вообще неоплатоникам, а также подчеркнуть (правда, и
без того ясную) эстетическую сущность второй ипостаси, то есть ума, приведем
небольшой текст из историко-философских фрагментов Порфирия (XVIII N.).
Здесь дается рассуждение о том, что ум представляет собою бытие в самом
чистом и первоначальном смысле и потому охватывает решительно все и является
смысловой целостностью всего бытия вообще. Мы имеем в виду следующий текст:
"В уме заключается сущным образом (ontos) сущее и целостная сущность (oysia)