"А.Ф.Лосев. Поздние века ("История античной эстетики" #7, книга 1) " - читать интересную книгу автора

б) Но если мы вздумали бы представить себе историко-философские методы,
Порфирия воочию, то лучшего материала нельзя себе и представить, чем трактат
Порфирия "О жизни Пифагора". В этом трактате больше всего; выступает на
первый план та практически-жизненная, и в частности практически-религиозная,
тенденция, о которой мы сказали выше и которая настолько же мало входит в
чистую теорию, насколько часто и глубоко погружается в
дистинктивно-дескриптивную область всей этой философской практики. При этом
большой интерес данный трактат имеет для нас еще и потому, что уже только на
одних его материалах можно представить себе в общих очертаниях основную
эстетическую тенденцию Порфирия. И вообще весь этот трактат Порфирия
испещрен разными то интересными, а то и совсем неинтересными деталями,
разбираться в которых, конечно, не входит в нашу задачу. Нас интересует
сейчас в основном только общефилософская и связанная с ней общеэстетическая
тенденция Порфирия, которой мы и займемся.
Если начать с более теоретических утверждений Порфирия в этом трактате,
то нас удивит прежде всего опора Порфирия на общепифагорейскую основу.
Именно главной своей проблемой он выставляет проблему единицы как принципа
всякой целостности и ясной четкости и проблему двоицы как принципа всякого
становления и разделения на части. Отсюда на первый план выставляется также
и троица - как то, что совмещает в себе необходимую целостность вещей и их
необходимую раздельность. Порфирий прямо заявляет, что без опоры на числа
нет никакой возможности говорить ясно о "первообразах" и "первоначалах"
(48). Без чисел, говорят пифагорейцы, нельзя представить себе и совершенство
вещей. Ведь совершенно то, что имеет начало, середину и конец. А ведь эти
три принципа являются чисто числовыми (51). О других числах здесь пока можно
не говорить.
в) Переходя от максимально отвлеченных формул к более конкретным,
Порфирий, тоже с опорой на старинные античные учения, утверждает, что первой
и самой важной проблемой является бессмертие души, ее переселение (между
прочим, и в животных) и связанная с этим общая теория вечного возвращения.
"Все рожденное вновь рождается", "ничего нового на свете нет", "все живое
должно считаться родственным друг другу"{6}. Исконный античный характер
теорий вечного возвращения не требует доказательства.
г) Если располагать в каком-нибудь логическом порядке довольно
смешанные и сбивчивые сообщения Порфирия о Пифагоре и пифагорейцах, то,
несомненно, дальнейшей конкретизацией теории нужно будет считать его учение
о вещах, "к которым следует стремиться и которых следует добиваться". Таких
вещей три: "прекрасное и славное" (ton eycleon cai calon), "полезное
(sympheronton) для жизни", "наслаждение" (hedeon). Под наслаждением Пифагор,
согласно Порфирию, понимает не какое-нибудь чревоугодие и сладострастие,
которое сравнивается здесь с погибельными песнями Сирен, но то, которое
"направлено на все прекрасное, праведное и необходимое для жизни" и которое
подобно "гармонии муз" (39).
Главным же поучением Пифагора было, по Порфирию, поучение "стремиться к
истине" (41).
д) При этом необходимо иметь в виду, что, несмотря на расчлененную
ясность всех этих указанных нами проблем, Порфирий отнюдь не хочет сводить
все эти учения только к одной какой-нибудь строго продуманной абстрактной
системе. Порфирий подчеркивает, что за всеми этими абстрактными теориями у
Пифагора имело место еще какое-то тайное знание, смысл которого Пифагор не