"А.Ф.Лосев. Ранний эллинизм ("История античной эстетики" #5, книга 1) " - читать интересную книгу автора

эстетическому самонаслаждению в глубине своего тенистого и прохладного
эпикурейского Сада. И ничего мне не страшно, и ни за что я не отвечаю. Таким
образом, также и эпикурейцы нисколько не отрицали объективного бытия в своей
эстетике, а, наоборот, весьма интенсивно его признавали, правда, в таком
виде, чтоб оно не мешало безмолвному душевному самонаслаждению, а, наоборот,
его оправдывало бы.
Впрочем, любопытнее всего одна деталь, на которую мало обращают
внимания популярные излагатели античного эпикурейства. Дело в том, что,
борясь с религией в смысле культа и в смысле веры в загробное существование
человеческой души, эпикурейцы Удивительным образом считали необходимым
признавать существование богов. Это были, конечно, не старые мифологические
боги, а только определенного рода натурфилософские обобщения. Природа и мир,
а также и вся человеческая жизнь разделялись на те или иные виды и типы
бытия и на разные этапы всей действительности в целом. Каждая такая
частичная область жизни и бытия, конечно, обладает своей собственной
закономерностью, часто несводимой ни на какую другую закономерность и ни на
какие другие области или стороны бытия. Вот каждая такая закономерность,
каждая такая натурфилософская обобщенность и считалась у эпикурейцев
божеством. Эти божества как раз ввиду своей обобщенности были и идеальными
существами, пребывающими где-то в междумириях и блаженными как раз ввиду
своей незатронутости ничем частичным и ничем временным и, наконец, никак не
воздействующими на материальный мир именно в силу своей предельной
идеальности. Римский последователь Эпикура Лукреций даже утверждал, что в
религиозном отношении было бы нечестиво приписывать богам какую-нибудь
способность воздействовать на материальный мир и тем самым разрушать их
идеальность и снижать их божественное достоинство. Получался такой
удивительный оборот мысли у Лукреция, непонятный даже многим нашим
современным исследователям, - самая интенсивная, самая озлобленная борьба
против культа и самая искренняя, самая благочестивая убежденность в реальном
существовании богов. По-видимому, боги в таком понимании являются не просто
натурфилософскими обобщениями, но также вечными идеалами, которые
осмысливают собою всю человеческую жизнь. Боги Эпикура и Лукреция - это тоже
эпикурейцы, тоже углубленные в самих себя, тоже невозмутимые и ничем не
волнуемые, тоже пребывающие в состоянии непоколебимого удовольствия,
наслаждения самими собой и вечного блаженства. Разница только в том, что
человек существо временное и слабое и способное достигать своего блаженства
только в результате больших усилий воли. Боги же существа бессмертные,
вечные; а их блаженство дается им не в результате их усилий, но по самой их
природе, сразу и раз навсегда. Следовательно, мы поступили бы весьма
неосмотрительно, если бы в своем изображении эпикурейского принципа
удовольствия ограничились только соответствующими субъективными состояниями
философа. Нет, эпикурейское эстетическое самонаслаждение тоже
рассматривается самими эпикурейцами на фоне бесконечных нагромождений и
треволнений как жизни, так и бытия вообще; и, кроме того, в глубине этого
фона для эпикурейцев залегают предельные онтологические обобщенности такого
безмолвного самонаслаждения именно в виде натурфилософских, но вечных и
блаженных богов, этих эпикурейцев в пределе.
Наконец, еще дальше на пути создания объективистской философии,
несмотря на исходный субъективный принцип, пошли стоики. Эти философы
гораздо больше своих сотоварищей по раннему эллинизму учитывали те