"Алексей Лосев. Из бесед и воспоминаний" - читать интересную книгу автора

благоденствия;
3) не созерцающая, но переделывающая несовершенства
жизни и потому
4) повелительно требующая от человека потенциального
или актуального подвига для преодоления этих несовершенств.
А вот говорили, что Достоевский ? не интеллигент, и Вла-
димир Соловьев ? не интеллигент, и я ? тоже не интеллигент.
Мои воззрения не интеллигентские. Интеллигенция ? это что?
Это такое буржуазно-либеральное свободомыслие, да? Я тер-
петь этого не могу. Мои воззрения? Лосевские? У меня свое? Я
всех люблю, от всех все беру и всех критикую.
Флоренского я глубоко ценю. Как филолог-классик, я преж-
де всего ценю его работы в области античной философии. У
него очень интересные есть статьи, между прочим, и о Платоне,
и об античном идеализме. В книге ?Очерки античного
символизма и мифологии? 30-го года я говорю, что среди
понимания платонизма я нахожу четыре или пять основных
пониманий, и одно из них ? понимание Флоренского. Считаю, что
это оригинальное, новое. Кроме того, он был искусствовед, и
очень интересный. Сейчас его внуки издают кое-что из его
архива. Далее, Флоренский ? математик, закончил
математический факультет. По математике у него есть одна
замечательная статья о символистском учении Канта о
множествах. Написать он успел, но развить мысль не успел. Так
что Флоренский ? во многом неосуществленные замыслы. В
своей книге 1914 года ?Столп и утверждение истины? он
действительно сделал много открытий, но развить их ему тоже
не удалось. В 20-х годах он был инженером и даже целый том
выпустил, ?Диэлектрики и их техническое применение?. Его
ценили как инженера.
Из книги ?Очерки античного символизма и мифологии?, М.,
1930.
Флоренский, с моей теперешней точки зрения, все-таки
слишком христианизирует платонизм. Вернее же, он просто
имеет в виду христианский платонизм. Для античности это пони-
мание слишком духовно. Флоренский учит о лике. Этот лик полон
внутренних интимнейших энергий. Лик предполагает личность,
духовную индивидуальность, внутреннюю свободу духа, хотя бы
и связанного духа, хотя бы и страдающего (ибо разве можно во-
обще отнять у человека свободу?). Когда говорят, что греки
слишком антропоморфизировали своих богов, что греческие
боги слишком похожи на людей, то я всегда вспоминаю по этому
поводу слова Гегеля: греческие боги слишком мало похожи на лю-
дей. Да, они действительно слишком отвлеченны, слишком без-
личны, слишком бездушны. Бесконечно более человечно распя-
тие, крестная мука, воскресение духа и тела, страдание за чужие
грехи. А греческие боги у Флоренского слишком реальны, слиш-
ком интимны, слишком личны, слишком полны выражающими и
убедительными энергиями живой души, живого духа. Кратко свое
расхождение с Флоренским в понимании античного платонизма я