"Андрэ Лори. Тайна мага" - читать интересную книгу автора

унаследованной ими от предков...
В ожидании завтрака брат и сестра показали приезжим весь лагерь,
устроили прогулку по берегу ручья и, наконец, исполняя желание лейтенанта,
который, как истинный кавалерист, хотел видеть лошадей, - отправились
взглянуть на последних. Вдруг из лагеря раздался странный, пронзительный
крик.
- Ах, Боже мой, что это такое?! - вскричал доктор Арди. - Вероятно,
мулла созывает правоверных на молитву?
- Нет, - отвечала мадемуазель Кардик, - это наш эконом приглашает нас к
завтраку. Если вы позволите, господа, то мы сейчас же отправимся к столу.
Наш повар крайне самолюбив и будет в отчаянии, если приготовленный им
завтрак останется стынуть.
Вся компания подошла к среднему шалашу. Около него, на траве, вокруг
низенького столика были разостланы ковры. Человек с салфеткой в руках в
волнении прохаживался здесь, выказывая признаки живейшего нетерпения.
- А, это знаменитый Гаргариди! - проговорил доктор. - Мне кажется,
заметно даже издали, что одеяние его изорвано, как никогда. Не правда ли,
мадемуазель Катрин?
- Как вам угодно, доктор, - смеясь, отвечала молодая девушка, - но мы
отказались от надежды видеть его более внимательным к своей наружности.
Сколько бы Мориц ни делал ему костюмов, в конце недели они всегда
превращаются в лохмотья.
- Я никак не могу внушить ему, что немного поменьше помады и немного
побольше мыла всего лучше отвечало бы его настоящим потребностям, - сказал
вполголоса Мориц.
Лейтенант Гюйон, припоминая подробности, рассказанные ему доктором
Арди, с любопытством смотрел на этого лиценциата права, которого, конечно,
незаслуженные несчастья заставили принять на себя обязанности слуги.
Аристомен Гаргариди был мужчина средних лет, худощавый, с глазами
черными, как самые черные чернила. Его шевелюра, блестевшая от огромного
количества помады, и дешевые кольца, украшавшие все его пальцы, возвещали,
что
Несчастья не отняли гордость его и не могли уничтожить в нем любви к
некоторому щегольству. Он был одет в сюртук, когда-то черный, но теперь
зеленоватый и вытертый донельзя; изношенные сапоги очень неудовлетворительно
прикрывали его ноги. Но, нисколько не смущаемый недостатками своего костюма,
он шагнул вперед с видом собственного достоинства и сделал глубокий поклон
сначала доктору Арди, потом лейтенанту Гюйону. Затем, обращаясь в сторону
стола, он произнес торжественным голосом:
- Милостивая государыня и милостивые государи, не угодно ли будет вам
занять места! Я уверен, что вы не осудите моего пилава!
- Я не сомневаюсь в вашем искусстве, - ласково сказала мадемуазель
Кардик. - Вы можете оценить, господа, то умение, с каким наш добрый эконом
выбрал подходящее к случаю национальное блюдо.
- Как бы ни было хорошо это блюдо само по себе, - добавил Мориц, - в
конце концов и оно может надоесть. Пилав утром, пилав вечером и завтра тот
же пилав... Если когда-нибудь мы возвратимся во Францию, Катрин, то,
надеюсь, ты не предложишь мне рису иначе, как только в случае крайней
необходимости.
- Хорошо, хорошо, - улыбаясь, сказал доктор. - Пилав превосходная вещь,