"Мэри Лондон. Убийство в масонской ложе ("Дознание сэра Малькольма Айвори" #2) " - читать интересную книгу автора

Предприниматель, похоже, смутился, но потом доверительно проговорил:
- Джон был гомосексуалистом. Ему не нравилась форма его бровей. И,
чтобы не выщипывать, ведь это очень болезненно, он время от времени их жег.
- Но ведь госпожа Ливингстон такая красивая... - вставил старший
инспектор.
- Элизабет, конечно, переживала по этому поводу, - объяснил Хиклс. - Ей
хотелось ребенка. А Джона женщины совсем не интересовали. Она узнала об этом
только после свадьбы.
- И все-таки она любила его по-настоящему, - заметил сэр Малькольм.
- Вне всякого сомнения! Джон был довольно привлекательный, умный,
чуткий. И в дружбе очень честный. С женой он был безмерно нежен. Мы все
много потеряли с его смертью.
- И однако же кто-то из вас его убил.
- А что, если яд попал на передник еще до того, как Джон взял его в
Великой Ложе? - предположил Хиклс.
- Все может быть, - согласился сэр Малькольм. - Мы это проверим из
принципа, но, увы, не стоит слишком обольщаться. Убийца находился в ложе, я
уверен. Ну, а вам, господин Хиклс, простите за дерзость, уж коли Джон
Ливингстон не желал воздавать должное своей супруге, вам самому никогда не
хотелось занять его место?
Предприниматель усмехнулся и как будто без тени смущения ответил:
- Элизабет принадлежит к числу самых дорогих мне друзей, и не более
того. Видите ли, я холостяк по призванию и хочу быть всегда свободным. А
Элизабет, пожалуй, стала бы мне обузой. Я достаточно хорошо ее знаю: она
слишком принципиальная и горячая. Нет, мне никогда не приходило в голову то,
о чем вы подумали. К тому же я разъезжаю по всему белому свету, особенно
часто бываю в Азии. Таким женщинам, как она, это не очень-то нравится.
- Однако ее муж делал то же самое! - заметил Форбс.
- У Джона и Элизабет со временем сформировалось прочное равновесие. И
сохранялось оно благодаря их натурам, что в других семьях было бы просто
невозможно. К примеру, с таким, как я, подобный союз продлился бы недолго.
Да и стоит ли об этом говорить? Ведь между нами ничего не было.
- Давайте начистоту, - сказал наконец старший инспектор. - У госпожи
Ливингстон был любовник?
- Я не вправе касаться личной жизни женщины, которую уважаю, - сухо
ответил Хиклс.
- Еще один вопрос, - продолжал сэр Малькольм. - Зачем доктор Келли омыл
Ливингстону лицо, раз вопреки его собственному утверждению на переднике не
было никаких следов огня?
- Досточтимому Дину не хотелось, чтобы кто-то заметил следы от
карандаша, которым Джон подводил себе брови. Он человек старомодный и не
хотел, чтобы кто-то догадался о нравах нашего друга. Вот он и попросил брата
Келли омыть Джону лицо, чтобы от его "красоты" не осталось и следа.
Форбс пометил у себя в блокноте: "Сложные нравы. Надо быть готовым ко
всему".
- Господин Хиклс, вы станете следующим досточтимым ложи
тридцать-четырнадцать? - спросил сэр Малькольм.
- Конечно, нет! Я понимаю, пришел мой черед, к тому же я принадлежу к
высшим градусам, но у меня столько дел, что, боюсь, мне не хватит времени...
- Можно узнать, какие именно высшие градусы вы имеете в виду?