"Джек Лондон. Костер (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

выполнила привычный долг и подошла к нему. Как только она очутилась в двух
шагах от него, самообладание покинуло человека. Он бросился на собаку - и
искренне удивился, когда оказалось, что руки его не могут хватать, пальцы
не сгибаются и не держат. Он забыл, что они отморожены и все больше и
больше мертвеют. Но в ту же секунду, прежде чем собака успела убежать, он
стиснул ее в объятиях. Потом сел на снег, прижимая ее к себе, а животное
вырывалось, рыча и взвизгивая.
Но это было все, что он мог сделать: сидеть в снегу и сжимать собаку
в объятиях. Он понимал, что ему не убить ее. Это было невозможно. Своими
бессильными руками он не мог ни ударить ее ножом, ни задушить. Он выпустил
ее, и собака кинулась прочь, поджав хвост и все еще рыча. В двадцати шагах
она остановилась и с любопытством, подняв уши, оглянулась на него. Он
искал глазами свои руки и, только скользнув взглядом от локтя к запястью,
нашел их. Странно, что приходится полагаться на зрение, чтобы найти свои
руки. Он начал неистово размахивать ими, колотя себя ладонями по бедрам.
Через пять минут кровь быстрее побежала по жилам, и озноб прекратился. Но
кисти рук по-прежнему не действовали; у него было такое ощущение, словно
они гирями висят на запястьях, - откуда взялось это ощущение, он не мог бы
сказать.
Гнетущая мысль о близости смерти смутно и вяло шевельнулась в его
мозгу. Но тотчас же этот неопределенный страх превратился в мучительное
сознание опасности: речь шла уже не о том, отморозит ли он пальцы на руках
и ногах, и даже не о том, лишится ли он рук и ног, - теперь это был вопрос
жизни и смерти, и надежды на спасение почти не было. Его охватил
панический ужас. Он повернулся и побежал по занесенной снегом тропе.
Собака последовала за ним. Он бежал без мысли, без цели, во власти такого
страха, какого ему еще никогда не приходилось испытывать. Мало-помалу,
спотыкаясь и увязая в снегу, он снова начал различать окружающее - берега
реки, заторы сплавного леса, голые осины, небо над головой. От бега ему
стало легче. Он уже не дрожал от холода. Может быть, если и дальше бежать,
ноги отойдут; может быть, он даже сумеет добежать до лагеря, где его ждут
товарищи. Конечно, несколько пальцев на руках и ногах пропали, и лицо
обморожено, но товарищи позаботятся о нем и спасут, что еще можно спасти.
И в то же время рассудок говорил ему, что никогда он не доберется до
товарищей, что до лагеря слишком далеко, что ноги его слишком закоченели и
что скоро он будет мертв и недвижим. Но он не позволял этой мысли всплыть
на поверхность и отказывался верить ей. Иногда она вырывалась наружу и
требовала внимания, но он отталкивал ее и изо всех сил старался думать о
другом.
Его удивляло, что он вообще может бежать, потому что ноги совсем
омертвели и он не чувствовал, как они несут его тяжесть и как касаются
земли. Тело словно скользило по поверхности, не задевая ее. Он как-то
видел на картинке крылатого Меркурия, и ему пришло в голову, что, должно
быть, у Меркурия было такое же ощущение, когда он скользил над землей.
В его плане добежать до лагеря имелся существенный изъян; у него не
было сил выполнить его. Он то и дело оступался, потом ноги у него стали
заплетаться, и наконец он свалился в снег. Встать он уже не мог. Надо
посидеть и отдохнуть, решил он, а потом просто пойти шагом. Посидев и
отдышавшись, он почувствовал, что хорошо согрелся. Его не трясло, и по
всему телу даже разливалась приятная теплота. Но, дотронувшись до щек и