"Однажды орел…" - читать интересную книгу автора (Майрер Энтон)

ГЛАВА 10

Это началось незаметно, как весенний дождик: сначала донеслись отдаленные хлопки, слабые, похожие на выстрелы из игрушечных ружей, затем редкие выстрелы слились в сплошной, трескучий гул, прерываемый звучными разрывами мин. Дэмон поднял голову и увидел, что Фелтнер, Брэнд и другие тоже прислушиваются; их руки - с ложками, котелками и консервными банками - застыли у ртов. Из общего звукового фона стрельбы выделялись рокот мотора бронетранспортера, который приближался по идущей от берега тропе, и резкий голос Дикинсона, разговаривавшего в палатке по телефону с начальником дивизионной артиллерии.

– Где это, в Фотгоне? - спросил начальник оперативного отделения штаба дивизии Сполдинг, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Нет, это там! - Брэнд мотнул головой в сторону севера. - В Фанегаяне.

Он прав, в этом не было ни малейших сомнений. Порыв лишенного свежести бриза всколыхнул пальмы, они прерывисто зашуршали листьями и снова застыли. Как-то сразу, без видимой причины, район расположения штаба, казалось, опустел.

– Проклятые мухи! - взорвался Притчард.

Поставив котелок на колени, он одной рукой отгонял мух, а другой ел. Эти мухи были несносны: они налетали черно-синими тучами, тяжелые, массивные, уже обожравшиеся, неторопливо садились на пищу, ползали по ней, налезая друг на друга до тех пор, пока не начинали казаться клочьями какого-то пушистого, блестящего живого коврика. А когда подумаешь, на чем они, возможно, сидели только что…

– Не дают тебе они покоя, а, Гарри? - насмешливо спросил адъютанта Сполдинг.

– О господи! Еще как, полковник. Я не возражаю, пусть они жрут мою пищу, с этим можно смириться - они могут быть такими же голодными, как любое живое существо. Но то, что он» садятся на еду, гадят в нее и вытирают об нее свои проклятый ланки, это меня раздражает…

Услышав привычный негромкий смех солдат, Дэмон улыбнулся. Он ненавидел мух больше, чем что-либо другое. Из всех лишений и страданий, которые несла с собой война в джунглях - дожди и москиты, малярия, тропические язвы и жара, - мухи, роившиеся повсюду черным пушистым облаком, были хуже всего. Они, казалось, предвещали наступление ужасного дня, когда человек потеряет контроль над собой, уступит своей склонности к насилию и саморазрушению; когда все города будут снесены до основания, все фермы окажутся в руинах, все поля снова превратятся в болота или покроются зарослями кустарника и лиан. Одни насекомые, несметные тучи насекомых овладеют всем и вся.

Дэмон поднялся и пошел по тропинке, вившейся позади палаток. Стрельба в районе Фанегаяна продолжалась. Она даже усилилась. Настоящий бой. Это уже не разведка боем в составе взвода, в этом можно быть уверенным. Вдруг Дэмон увидел Притчарда. он спешил к генералу по тропинке, и лицо у него было встревоженное.

– Генерал…

Заметив тревогу на лице адъютанта и понимая, что стоящие неподалеку офицеры могут услышать их разговор, Дэмон строго кивнул головой в сторону. Притчард нахмурился, но замолчал. Дэмон приблизился к нему вплотную и спросил:

– Ну, что там?

– От генерала Крайслера, сэр. Он находится в четыреста семьдесят седьмом полку. Они атакованы превосходящими силами…

Дэмон кивнул и, обливаясь потом, быстрым шагом направился через небольшую просеку на командный пункт. Связист Стинсон подал ему телефонную трубку.

– «Кортик» слушает, - сказал Дэмон.

– Сэм, нас долбают - только держись! - На фоне сухого треска, на который накладывались шипение и грохот выстрелов, голос Бена звучал напряженно и неясно. - Тщательно организованная атака, которой предшествовал минометный огневой налет. Они уже прорвались через позиции роты Флетчера.

– Какими силами?

– По меньшей мере полк, а может, и больше.

– Полк! Бен, ты уверен в этом?

– Всемогущий бог, никаких сомнений! Я совершенно уверен…

– А как Джонни справляется?

– Он ранен, Сэм. Я принял командование. По-моему, так будет лучше, дела здесь сейчас неважные… Послушай, я отступаю к небольшой гряде холмов, что южнее деревни, попытаюсь закрепиться на линии «Эль восемьдесят шесть - тридцать два». Поддержи меня огнем из всех средств, какие найдутся, по району, расположенному сразу за холмами. Прямо сейчас же.

– …Бенджи, ты сдержишь их?

– Не знаю. Они лезут отовсюду, их все больше и больше. Нам придется очень трудно. Ты лучше…

В трубке раздался глухой звук удара, за ним невообразимый треск.

– Бен!

– Да. Ты лучше дай им жару всем, чем можешь, по району севернее Уматока. Это банановая роща, помнишь, мы говорили о ней, заросли у подножия холмов. Как раз там они и сосредоточивают свои силы.

– Хорошо. Держись. Я скоро буду у тебя с резервом. Дэмон положил трубку и взглянул на часы. Рассчитано точно: атаковали сразу же, как наши силы прошли наиболее удаленную точку дуги захождения. Да, конечно. А почему бы им и не сделать этого?

– Дик, прикажите Фаглистеру прибыть сюда со своими людьми без промедления.

– Ясно, генерал.

– Винни! - позвал он сержанта де Луку.

– Есть, сэр.

– Отправь это немедленно. Вне всякой очереди. «Кортик» - «Связке». Исполнить маневр «Бэкстоп-Три» немедленно. Получение подтвердить». Конец радиограммы. Записал?

– Так точно, сэр.

– Теперь еще одну. Вне всякой очереди. «Кортик» - «Кондору». Подразделения, выполняющие маневр «Пайлон», контратакованы силами не менее полка. Положение критическое. Приказал «Связке» высаживаться на берег немедленно. Прошу нанести удар авиацией севернее Уматок 600- 1000 ярдов. Весьма срочно». Конец радиограммы.

Следующие двадцать минут он был занят: поставил задачи артиллерии, срочно отправил резервный батальон четыреста восемьдесят четвертого полка в излучину реки Калахе, южнее Уматока, поднял по тревоге полк француза Бопре, находившийся на левом фланге четыреста семьдесят седьмого полка, и переговорил с Дикинсоном и Сполдингом относительно дорожной сети и проблем снабжения, которые возникнут, как только части Бэннермана высадятся на берег. За это время поступил еще один короткий доклад Джека Броззи, заместителя командира полка, умолявшего об артиллерийской поддержке. Дэмон пытался успокоить его, но без видимого успеха. Четыреста семьдесят седьмой откатывался от хребта «Эль», по-видимому, под усиливавшимся давлением противника. Дэмон вертел в руках перочинный ножичек, проклиная эту глупую систему радиосвязи. Что лучше: поехать на передовую и подбодрить Бена и полк или отправиться на берег в район высадки? Он решил в пользу второго: Бен достаточно надежен, а личная встреча с толстяком Бэннерманом поможет убедить его в необходимости срочных действий; кроме того, возникнет вопрос, как развертывать в боевой порядок сорок девятую.

– Сэр, радиограмма от «Связки», - доложил де Лука. Дэмон взял полоску бумаги у радиста и прочитал: «Исполнить не могу тчк Ранее получил приказ выполнить маневр «Ротонда» тчк Передовые части высаживаются Доломо 16.30 тчк «Связка».

На покрытую потом щеку де Луки уселась муха; задними лапками она быстро поглаживала свои синеватые переливающиеся крылышки: левое, затем правое, потом оба сразу. Радист смотрел на Дэмона широко раскрытыми глазами.

– Это же мой резерв, - громко произнес Дэмон. - Мой!… - Он сжал губы. Костлявое профессорское лицо Дикинсона было полно тревоги. Эта проклятая дурацкая затея с двумя высадками в разных районах! Ему нужно было бы иметь прямую телефонную связь с обоими: Мессенджейлом и Бэннерманом, а не пользоваться этой допотопной радиопантомимой. Бэннерман бесцельно болтается сейчас где-то в море, идет в залив Даломо…

– Они уже ушли? - спросил Дэмон настойчиво. - Они действительно ушли?

– Кто, генерал?

– Митч - не слыша вопроса, обратился Дэмон к начальнику связи. - Немедленно пошлите кого-нибудь в район высадки проверить, ушла ли «Связка». Пусть узнает: нельзя ли установить с ними контакт?

– Есть, сэр. - в

– Винни…

– Да, генерал?

– Передай еще одну, - сказал Дэмон с горечью. - Только одну. Вне всякой очереди. «Кортик» - «Кондору». Прошу немедленно возвратить «Связку» для выполнения маневра «Бэкстоп» в соответствии договоренностью, повторяю, договоренностью. Участок высадки «Блю» в опасности». Конец радиограммы.

Он почувствовал, что ему становится дурно. Сознание того, что за его спиной больше нет пятнадцати тысяч солдат, что они находятся далеко, во многих десятках миль отсюда, и готовятся сейчас к высадке там, где они совершенно не нужны, что для отражения двадцати тысяч японцев у него в резерве нет ничего, кроме двух батальонов, которые безнадежно измотаны, было равносильно медленно вгоняемому в спину ножу. Он мог бы помчаться за Бэннерманом на торпедном катере, но это ни к чему не привело бы. Сорок девятую обратно не вернешь, только зря потратишь время. Этот подлец, тупой, опьяненный властью, узколобый подлец! Дэмон сделал отчаянное усилие, чтобы взять себя в руки, сохранить видимость спокойствия, подавить панику. Он должен обдумать создавшееся положение…

Когда снова раздался звонок от «Арбалета», он взял трубку с предчувствием чего-то ужасного.

– Сэм? Это Бенджи. Нас здорово потрепали. Они вклинились в наши порядки очень глубоко. - Голос Крайслера звучал напряженно, пронзительно, говорил он довольно неуверенно. - Ребята держатся изумительно. Они… Я просто не могу передать тебе, как они держатся. Джексон…

– Бен…

– Но дела наши плохи, Сэм. Очень плохи, В строю осталось человек четыреста.

– Четыре сотни?!

– Да. А может, и меньше. У меня нет связи с Фредом. Послушай, Сэм, открой огонь из всего, что у тебя есть, по квадрату «Эль восемьдесят четыре»… «Эль восемьдесят четыре»…

– …Но ты же находишься в этом квадрате…

– Они спихнули нас с высот. Мы сейчас на западной стороне долины, у тех двух небольших холмов, на которые мы с тобой смотрели, помнишь? Обстреляй всем…

На линии связи что-то случилось, раздался раздирающий уши треск и грохот.

– Бен! - тревожно закричал Дэмон.

– Да, да. Я здесь. Пока здесь. Послушай, Сэм, мы не можем сдержать их. Они наступают волнами, как обычно. Их целая дивизия. По меньшей мере дивизия. Ты можешь подбросить нам боеприпасов? Тридцатого калибра. Они просачиваются, затем атакуют… с флангов. Это не психические атаки…

Треск в трубке настолько усилился, что Дэмон не мог разобрать ни слова.

– Бен! - закричал он. - Послушай, отходи назад, сейчас же! Отходи оттуда, пока еще есть возможность…

– Об этом не может быть и речи, старина. Мы заняли круговую оборону. Ты лучше подготовься, японцы прут, не считаясь с потерями. В наступление введены все их силы. Передай Бопре, пусть он лучше…

Связь прервалась. Шипение, треск и звуки глухих взрывов сменились абсолютной тишиной. Японцы перерезали линию. А может, ее перебило минометным огнем, кто его знает. Дэмон медленно положил трубку на место и поднялся на ноги. В палатке стояла тишина.

– Обрыв на линии? - спросил Брэнд. Дэмон кивнул.

– Де Лука, - сказал он, - настройся на волну «Арбалета» и оставайся на ней.

– Есть, сэр.

Теперь он был отчетливо слышен - набухающий, как бутон, грохот боя, адская какофония, значение которой Дэмон знал слишком хорошо; бой неотвратимо надвигался на них, как лесной пожар, готовый сжечь их всех. Дэмон нервно ходил взад и вперед у входа в палатку. Что предпримет Мурасе? Он может закрепиться на занятых позициях и вести с них сдерживающие бои. Он может круто повернуть на запад южнее Фотгона, чтобы атаковать фланг Бопре и ослабить таким образом давление на взлетно-посадочную полосу. Он может устремить свои силы на запад по шоссейной дороге и нанести удар по частям Свонсона, очистив себе путь к отступлению на север…

Мурасе может также продолжить наступление вниз по долине, чтобы выйти к плацдарму высадки. «В наступление введены все их силы», - сказал Бен. Конечно, не исключена ошибка - в бою три сотни солдат могут показаться армейским корпусом. Но Бен не мог так ошибиться. А что он хотел сказать о Бопре? Что должен сделать француз? Завернуть свой фланг? Отойти? Атаковать в направлении Фанегаяна?

Какой путь изберет Мурасе?

Дэмон поймал себя на том, что внимательно наблюдает за палаткой разведывательного отделения штаба, где под откинутыми вверх полотнищами Дэн Ханида допрашивал пленного. То был один из многих взятых в плен японцев - ефрейтор из состава тридцать девятой дивизии; его подобрали в бессознательном состоянии. Странное дело, этот японец был ранен почти так же, как Бен в бою за Лолобити: пуля прошла вдоль всей его руки. Склонив вперед наголо остриженную голову, японец напряженно следил близорукими глазами за допрашивающим. Ханида спросил его о чем-то, пленный кивнул и ответил «хай». Ханида заговорил снова, пленный холодно взглянул на него и нахмурился, затем произнес целую тираду. Дэмон смог уловить слова «ямато дамаси» ⁸⁵. Неукротимая, непоколебимая воля. Да, в этом им не откажешь. Дэн мягко улыбнулся и спокойным тоном снова сказал что-то, но на этот раз японец тупо уставился на офицера-разведчика и промолчал. Ханида дал ему что-то поесть, вероятно тропический шоколад; пленный японец сделал короткий, быстрый поклон, почти со страхом схватил шоколад и начал жадно перемалывать его зубами.

Дэмон отвернулся. Мурасе будет прорываться в район высадки. К запасам, сложенным в штабеля в несколько ярусов под пальмами, к беспорядочно наваленным горам продовольствия, ящикам с боеприпасами и медикаментами. Уже многие дни лишенный всего этого, он пожертвует чем угодно, лишь бы добраться до них. С точки зрения тактики, это не лучшее решение. Что ему следовало бы сделать, так это повернуть все силы на Свонсона, оттеснить его назад на Даломо и отступить в направлении на Рейна-Бланку и далее на север, оставив горы слева. Но притягательная сила запасов снабжения на плацдарме высадки была слишком велика: голодный, изнуренный, отчаявшийся, Мурасе окажется не в состоянии противиться искушению. Возможно, он уже оставил надежду отступить, возможно - как было с Тойядой на Вокаи, - такое решение просто не приходило ему в голову. Ямато дамаси! Если он прорвется в район высадки, то расстреляет танко-десантные корабли и другие мелкие плавучие средства, сожжет все, чем не сможет воспользоваться, и либо удерет на полуостров Танаг, либо отступит на выжженную солнцем и бесплодную землю на пути к Калао. Это означало оставление взлетно-посадочной полосы, но Мурасе пошел бы на этот риск: у него все равно не осталось самолетов, а лишение американцев возможности использовать эту полосу тоже не имело бы большого значения, за исключением разве возможного уничтожения главного плацдарма высадки. Подобный маневр означал бы также разделение японских сил и оставление войск под командованием Отикубо, обороняющих взлетно-посадочную полосу, под угрозой оказаться в клещах, образованных частями Свонсона и Бопре, а это не выдерживает критики, с тактической точки зрения. Возможно, Мурасе нанесет здесь только отвлекающий удар, а затем воспользуется брешью, образовавшейся после отхода Бопре вправо, перейдет в наступление на Фотгон и атакует Свонни с фланга?

Нет. Там находятся транспорты: наблюдатели Мурасе должны были увидеть их, когда они, обогнув мыс Фаспи, шли на север; он мог даже получить данные о высадке в заливе Даломо. Здесь повсюду шныряют японцы, переодетые в филиппинскую одежду.

Мурасе узнал, конечно, что его, Дэмона, лишили резервов, и почувствовал, что его собственный путь отхода к Рейна-Бланке и к мысу Норт вот-вот будет блокирован.

Дэмон подошел к своему столу, взял ремень, каску и полевой бинокль. Окружающие не спускали с него глаз.

– Боб, - обратился он к Сполдингу, - соберите всех.

– Сэр?…

– Всех до одного. Связистов, интендантов, писарей, поваров и хлебопеков. Прочешите все тыловые подразделения. Нам понадобится каждый человек, я подчеркиваю, каждый. Даю вам право забирать абсолютно всех. - Он подошел к карте. - Мы создадим линию обороны вот здесь, в районе Уматока, чуть севернее Грасси Холлоу.

Маленький Фелтнер с изумлением посмотрел на него.

– Но, сэр. а как же полк, разве мы не пойдем туда?

– Это исключено. У нас хватает своих забот. Дик, передайте Бопре, пусть прекратит атаку и всеми своими силами пробивается на северо-восток, в направлении Фанегаяна.

– Есть, сэр.

– Я иду вон туда и окопаюсь там. Дик, возьмите на себя оборону нашего расположения. Создайте оборонительную линию вот здесь, на возвышенности у Илига, перед нашим лагерем, и заблокируйте тропу.

– Ясно, генерал.

Дэмон окинул взглядом находившихся в палатке. Их лица выражали опасение, неуверенность, недоверие: в их глазах он выглядел человеком без нервов, жестокосердечным подлецом, бросающим полк на произвол судьбы. Но сейчас их отношение к нему не имеет значения. Есть другое, и оно значит очень многое.

– Японцы попытаются пройти вот здесь, - произнес он суровым тоном. - Вот по этой тропе. И мы остановим их. Отступлению не будет никаких оправданий, чтобы не было никаких «сдерживающих действий на отходе», понятно? Мы заставим их заплатить за каждый ярд. - Они смотрели на него мрачно и встревоженно. Надо подготовить их. Дэмон скупо улыбнулся. - Скажу вам одно: если японцам почему-либо посчастливится пробиться к берегу, то тех из них, которые останутся в живых, не хватит, чтобы составить бейсбольную команду.

Мягко пламенел под листвой деревьев розовато-оранжевый свет; легкий ветерок, пробегая по траве, слегка покачивал ее кончики. Непрерывно сгибаясь и выпрямляясь, люди копали жирную влажную землю. Где-то впереди застрочил пулемет - короткая, громко прозвучавшая очередь: «та-та-та». Со стороны Бабуяна, набирая высоту в пульсирующем замирающем ритме, над ними пролетели и оглушительно взорвались где-то впереди тяжелые снаряды. Затем восстановилась тишина. Дэмон ходил среди одиночных окопов, размышляя на ходу, останавливаясь здесь и там, чтобы поговорить с солдатами. Вот он подошел к загорелому солдату с черной бородкой. «Россини, - вспомнил он. - Из Уорчестера, в Массачусетсе. Повар, пробивающийся на должность заведующего столовой». Дэмон улыбнулся:

– Ну как, подготовился, Россини?

– Будьте уверены.

– Отлично.

Два солдата из разведки устанавливали легкую тридцатимиллиметровую пушку. Спир, офицер интендантской службы, разговаривал с тремя связистами о ручных гранатах. Тропический день угасал, приближались сумерки: теперь листва казалась более светлой, чем небо, и какой-то серебристой, будто все в мире поменялось местами.

Дэмон продолжал обход, проверял позиции пулеметов, секторы обстрела. Какой-то молодой парень долго провожал его пытливым взглядом. В стремительно наступавших сумерках лицо солдата с глубоко посаженными большими глазами напомнило Дэмону Донни. Из пополнения. Генерал не знал его фамилии.

– Как дела, сынок?

– Хорошо, сэр, думаю, что все хорошо. - Парень запнулся, с опаской взглянул в сторону соседних окопчиков. - Я никогда… - Он снова запнулся. -…Я никогда еще не бывал в бою.

– Каждому приходится начинать когда-нибудь.

– Конечно, сэр.

– Как твоя фамилия?

– Норрис, сэр. Рядовой, личный номер тринадцать семьдесят один четыреста восемь.

– Да, конечно, ты вполне справишься. - Дэмон опустился на одно колено возле его окопа. - Все будет отлично. Стреляй по ним без передышки, когда услышишь команду. А ты отстегнул застежки на подсумках?

– Застежки?

– Ну да, на подсумках. Чтобы быстрее достать обоймы, если они понадобятся. Вот так, видишь?

– Ох! Да, понимаю. - Парнишка застенчиво улыбнулся. - Вот здорово, я никогда не догадался бы.

Дэмон похлопал его по плечу и пошел дальше. Этот эпизод напомнил ему ночь в Бриньи. Все повторяется. Спустя четверть века, на другом конце света, тоже перед атакой противника. Он снова идет вдоль окопов переднего края, проверяя, подбадривая, шутя. Тогда был его первый бой. Как любопытно вспомнить это! Да и делать сейчас больше нечего. Подготовка к бою закончена. Бопре перегруппировал своих ребят так быстро, как только мог, чтобы заткнуть хотя бы часть образовавшейся бреши; сам Дэмон ввел в действие все свои резервы, дал заявку на поддержку огнем корабельной артиллерии и авиацией, позаботился о доставке боеприпасов и продовольствия и успел протянуть несколько линий заграждения из колючей проволоки. Если Дэмон ошибся в своих предположениях, произойдет катастрофа и вся операция по захвату острова окажется под большой угрозой; если его предположения окажутся верными, многие из этих ребят, которые роют сейчас окопы и чистят оружие, будут убиты. А его предположения верны, он убежден в этом. Теперь, когда все сделано, оставалось только ждать и вот так обходить всех вокруг, чтобы показать некоторым струсившим солдатам, что генерал с двумя звездами вовсе не боится рисковать своей жизнью и будет на передовой вместе с ними.

– Когда же, генерал, к нам пожалуют япошки? - громко спросил с характерной для алабамцев медлительностью полный веселый ротный писарь по фамилии Хеффингларнер.

Дэмон посмотрел на часы с нарочитой внимательностью.

– Они будут здесь в семь сорок восемь. Если не опоздают.

– Ох, и зададим же мы жару этим гадам!…

Тишина давила, как груз, который, как ни перекладывай с плеча на плечо, все равно неумолимо прижимает к земле. Луна еще не взошла. Из небольшой прогалины перед занятой ими линией обороны - Притчард уверенно слышал это теперь, несмотря на время от времени вспыхивавшую на юге от Фанегаяна стрельбу, - доносился ритмичный шорох, производимый идущими но джунглям людьми. Он взглянул на Дэмона, но генерал, стоя рядом с майором Шоулзом в обширном, приспособленном под командный пункт окопе, не подал никакого виду и не произнес ни единого слова. Притчард раздраженно смахнул с лица москитов; он чувствовал, как учащенно бьется его сердце. Японцы наверняка там, в этой стене мрака. Они подходят. В Лолобити он принял командование взводом, в котором выбыли из строя офицер и иге сержанты, и справился довольно умело; здесь же совсем другое дело. До наступления темноты он бегал по поручениям генерала, помогал натягивать проволочные заграждения вдоль берега реки на левом фланге, организовывал и выстраивал в боевой порядок всю эту разношерстную ораву, а затем сидел возле телефона, принимая донесения о продвижении подразделений четыреста восемьдесят четвертого полка, спешивших прикрыть брешь на фронте западнее Калахе. Но ему постоянно не хватало времени, чтобы сделать все так, как требуется, по правилам. Такова уж, видимо, война: тебе никогда не хватит времени сделать все, что ты должен сделать…

Стоявший рядом с Дэмоном Брэнд произнес шепотом:

– Готовятся к атаке, генерал.

– Еще нет, - ответил Дэмон. - Осталось немного. Притчард пристально всматривался в лицо Дэмона, но не мог

рассмотреть его выражения. Высокая, словно высеченная из цельного камня, фигура генерала вырисовывалась на более темном фоне стены джунглей. Положение серьезное. Да, очень серьезное. Притчард пробыл вместе с генералом уже достаточно долго, чтобы понять, когда тот сильно встревожен. Под маской непринужденности Дэмон скрывал тревогу и опасения. Этого Притчард никогда не замечал у него, даже там, на острове Лолобити. В окопе, совсем неподалеку от них, кто-то осторожно рыл землю короткими, рубящими ударами, - вероятно, делал нишу для ручных гранат и запасных обойм.

Перед наступлением темноты из джунглей к переднему краю вышли трое: капрал и два рядовых из батальона Ваучера. Сейчас они лежали на земле, запрокинув голову, в позе, говорившей о крайнем изнеможении. Двое из них были ранены, и, пока санитары оказывали им помощь, они отвечали на вопросы генерала короткими односложными фразами. Сначала их часть подверглась огневому налету из легких минометов, мины накрывали их с правого фланга и с тыла. Потом их начали косить огнем пулеметов «намбу», и вдруг со всех сторон на них полезли японцы. Мартин был убит. Айноура тоже. Они отступили, попытались организовать оборону, на короткое время задержались, затем отступили снова. К этому времени их часть разгромили, остались изолированные кучки солдат, без связи, без боеприпасов. Позже им удалось ускользнуть от японцев, они начали искать свое подразделение или хоть кого-нибудь. Но им попадались только мертвецы.

Капрал, худощавый, узкоплечий, с темными вьющимися волосами, прислонился спиной к стволу дерева и пробормотал:

– Если бы вы знали, ребята, что там только было! Это какой-то ад кромешный.

– Вы видели Крайслера? Или полковника Росса? - спросил Дэмон.

Капрал устало покачал головой и сказал:

– Бреджер сказал, что Крайслер убит. Разрывом мины. Лицо Дэмона едва заметно дрогнуло.

– Ты уверен в этом?

– Нет, генерал. Я ни в чем не уверен. И даже в том, что нахожусь здесь.

– Я уверен, - вмешался один из рядовых, низкорослый светловолосый парень по фамилии Баджиани. - И я уверен, что останусь здесь.

– Ты хочешь остаться здесь? - спросил его Дэмон. - На передовой?

– А что вы понимаете, генерал! - грубо ответил Баджиани. - Они убили моего дружка Томми Спейера, а с ним мы не расставались с первых дней службы. Я был рядом, когда в него попала пуля, но сделать ничего не смог. Я еще не рассчитался с ними, понимаете. - Он держал раненую руку прижатой к боку, но глаза его горели мрачной решимостью. - Дайте мне пару подсумков.

Его направили на левый фланг, где окопалось необычное подразделение, состоящее из поваров и писарей. Капрал, раненный в спину, ушел по тропе, ведущей в район высадки.

– Э, ребята, кто там есть?

Голос был высокий и напряженный, слова, как шелест, донеслись к ним из глубины джунглей. Притчард вздрогнул от неожиданности. По всему переднему краю раздалось щелканье откидываемых предохранителей.

– Эй, где вы там? - настойчиво продолжал голос. - Ребята…

– Лорелей! - окликнул кто-то.

– Видишь ли, я не знаю этого чертова пароля…

– Кто вы такой? - Притчард узнал голос старшего сержанта Лэттимера, находившегося в одном из передовых окопов.

– Мы из батальона Ваучера. Нас здесь пять человек. Дайте нам подойти, хорошо?

– Эй, пальните ракету, чтобы разобраться, - обернулся сержант Лэттимер назад, к командному пункту.

Притчард взялся было за ракетницу.

– Нет, нет, ради бога, никаких ракет! - снова раздался голос. - Здесь кругом японцы. Послушай, у нас раненый парень. Вы только не стреляйте…

– Как тебя зовут? - спросил Лэттимер уже мягче.

– Родригес, Лоу Родригес… - Затем быстро, сердито: - Какая тебе, черт возьми, разница, как меня зовут? Ради бога, разрешите нам подойти. Нам и так нелегко пришлось…

– Ладно, - ответил Лэттимер. - Идите.

Послышалось торопливое, осторожное шуршание; пустые консервные банки и патронные обоймы, подвешенные к проволочному заграждению, весело зазвенели на разные голоса, как колокольчики на шеях коров.

– Огонь!

Притчард в изумлении повернулся. Рука Дэмона легла на плечо пулеметчика, склонившегося над пулеметом у передней стенки окопа.

– Открыть огонь!

Голова пулеметчика в каске рывком повернулась назад.

– Что? Но… они же…

Дэмон резко толкнул пулеметчика в затылок:

– Открыть огонь, я сказал!

Пулемет подпрыгнул, из его дульного среза с оглушительным грохотом внезапно, вырвалась вспышка голубого пламени в полфута длиной и в ночной мрак полетели смертоносные оранжевые шарики - трассирующие пули. Притчард скорее услышал, чем увидел, как генерал зарядил ракетницу. «Старик совсем спятил на старости лет», - подумал он с ужасом. Кто-то истошно завопил:

– Прекратите огонь, вы, идиоты!

С треском вспыхнула выпущенная ракета, осветив все нестерпимо ярким, режущим глаза светом. По ту сторону проволочного заграждения Притчард увидел суетящихся людей: два человека падали на землю, один держался за голову; кто-то кричал по-японски - торопливые, короткие, односложные звуки, не имевшие, как ему показалось, никакого смысла. Теперь начали стрелять и из винтовок. Возле проволочного заграждения на землю свалилось еще два человека, а единственный оставшийся в живых в ужасе убежал прочь, исчез, как привидение, в густых зарослях. Пулемет внезапно замолчал, а после неоднократно повторенных криков: «Прекратить огонь!» постепенно затихла и ружейная пальба.

– Это уловка, - решительным тоном произнес генерал. - Этот хитрец, конечно, не мог знать, что уже многие годы Родригес называл себя Тико. Он не любил, когда его называли Родригесом.

– Понятно, - пробормотал Притчард, весь дрожа. Неожиданность происшедшего, совершенно непредвиденный оборот событий, возвращение тишины и мрака вывели его из равновесия, он задыхался от нервного возбуждения. В то же время во всем этом было что-то такое, что тревожило его.

– Но если он воспользовался именем Родригеса… и майора ваучера…

– Да. Это верно. - Голос Дэмона не дрогнул.

Передний край снова погрузился в глубокую тишину. Один из японцев у проволочного заграждения тихо стонал. Притчард продолжал стоять, сжимая в руке ракетницу. «Ах, подлецы, - пробормотал он вполголоса. - Грязные ублюдки. Сыграть такую подлую шутку, обмануть людей таким способом…»

Притчард снова услышал часто повторявшийся неторопливый шорох, который производили люди при движении. Японцы опять приблизились, пользуясь столь любимым ими отвратительным мраком; джунгли кишели ими. Плечи Притчарда содрогнулись независимо от его воли. Как только угас свет ракеты, зрение совершенно отказало ему, он ничего не мог различить, кроме каких-то плывущих и тонущих во мраке серых пятен. Он потер глаза. Воздух был плотным и душным; запах земли, влажной гнили и отбросов с силой ударял в нос, от него некуда было деться. Москиты непрерывно впивались в щеки и лоб. Черт возьми, в следующий раз он не опоздает с выпуском ракеты, он осветит все здесь, как на Бродвее, и будет непрерывно поддерживать…

– Алло, янки! Эй ты, болван!

Голос был ехидный, неровный, будто говорящий едва удерживался от смеха. Напряженный до предела, готовый ко всему, что может последовать из окутавшей передний край темноты, Притчард оставался спокойным и внимательно прислушивался.

– Сейчас мы тебе всыпем… Понимаешь ты это? Эй, ты, солдатик!

В плотном насыщенном испарениями воздухе слова звучали жутко, странно, будто говорило какое-то отвратительное бесполое существо. «Это другой человек, - спокойно подумал Притчард, - не тот, который пытался выдать себя за Родригеса. У них двое умеют так хорошо говорить по-английски. Они превзошли нас в знании языков».

– Эй, солдатик, ты очень скоро умрешь! Ты знаешь об этом? Да, да. Очень скоро. - Однако по мере того как голос продолжал дразнить их, издеваться над ними, он становился менее страшным. - Это ведь не очень весело, ты знаешь, глупый янки? Сидеть здесь и ожидать, когда умрешь?

– Подавись своим дерьмом, Тодзио! - крикнул кто-то на левом фланге.

– Спасибо, солдатик, - с издевкой ответил голос. - Премного благодарны.

– Сдачи не надо, можешь заткнуть ее себе в задницу…

– Так, ну что, пожалуй, хватит, - тихо сказал Дэмон. - Довольно…

– Что, пора всыпать им? - спросил майор Шоулз.

– Нет, - ответил генерал. Он говорил таким тоном, будто речь шла об отправке в корпус требования на одеяла или палатки. - Они пока не все собрались здесь. Это все делается только для того, чтобы вынудить нас преждевременно открыть огонь, показать им, где находится наше автоматическое оружие. Теперь ждать осталось недолго.

Наклонившись вперед, Притчард отчетливо услышал доносящееся со всех направлений от переднего края легкое шуршание. Он дрожал от нетерпения и злобы.

– Почему мы не…

Внезапно раздался нарастающий, все усиливающийся вон, пронзивший джунгли до самых глубин. Сирена. Притчард от неожиданности подпрыгнул. Он заметил, что даже генерал вздрогнул. Вой сирены то нарастал, то падал. Он проник в самые дальние уголки мозга, вызвав воспоминания о прошлой жизни дома, о съехавшихся со всех сторон пожарных автомобилях и о поднятых вверх лицах, когда среди ночи в высоком доме напротив вспыхнул пожар. Люди в ночном белье стояли на тротуарах, глядя вверх, туда, где пожарные, как муравьи, цеплялись за раскачивающиеся лестницы, а в окнах то здесь, то там метались тени дрожащих, испуганных жильцов, застигнутых огнем.

– Интересно, где, черт их возьми, они достали эту штуку? - спросил у генерала майор Шоулз.

– Пожарная сирена. Используют все, что оказалось под руками. - Притчард почувствовал руку Дэмона на своем плече. - Теперь они подходят. Слышите?

– Пока воет эта чертовщина, я ничего не могу расслышать… И все же, несмотря на вой сирены и стрельбу, разгоревшуюся западнее, Притчард услышал хруст и шорох под ногами множества людей, прокладывающих себе путь сквозь заросли. Наконец вой сирены сменился неприятным резким рычанием, потом затих.

– Минометы, огонь! - крикнул генерал решительно.

Майор Шоулз передал приказание, и где-то позади них раздалось приглушенное «поп-поп-поп», а затем в джунглях впереди раздался грохот разрывов мин. Послышались вопли и хриплые крики.

– Отлично! - Притчард понял, что говорит сам с собой. - Вот вам, сволочи! Вот вам! - Он почувствовал, как его охватывает, доводя до дрожи, навязчивая ярость против всех японцев, когда-либо живших на земле.

Над ними вспыхнула осветительная ракета, залив все вокруг ярким, неровным, ослепительным сине-белым светом. Повернувшись, Притчард заметил ярко-красные полосы трассирующих пуль; казалось, они летят прямо на него, а потом, изогнувшись вверх, поворачивают куда-то дальше, набирая скорость и прожигая себе путь сквозь ночную мглу у него над головой. Вот еще один пулемет начал стрелять регулярными длинными очередями. «Пытаются нащупать, откуда мы положили тех пятерых у проволочного заграждения», - подумал Притчард. Отворачиваясь от ослепительного света ракеты, он тщетно пытался разглядеть что-нибудь впереди.

Кто-то похлопал его по предплечью, и он поднял голову. Рядом был Дэмон.

– Ракеты! - кричал он ему. - Непрерывно!

Притчард послушно повернулся и, зарядив ракетницу, выстрелил, затем схватил карабин. Генерал, приложив ладони ко рту рупором, поворачивал голову слева направо и кричал:

– Открыть огонь! Открыть ог…

Его голос утонул в грохоте пулеметного и ружейного огтя. Ночь была исполосована, как лоскутное одеяло, трассирующими нулями и белыми вспышками дульных выхлопов; вокруг них забурлил наводящий ужас карнавал. Затем Притчард услышал глухой треск разрыва осветительной ракеты; местность впереди них залило ярким светом. Вот они, молча и упорно идущие японцы, их гладкие темные лица поблескивают, будто это вовсе не лица, а каски; в льющемся сверху свете их глаза кажутся неправдоподобно удлиненными, нарисованными гримом щелочками. Подбегая небольшими группами к проволочному заграждению, японцы наваливались на проволоку всем телом или лихорадочно рубили ее похожими на тесаки штыками. Японцы были всюду. На какое-то мгновение, показавшееся ему бесконечностью, Притчард почувствовал себя совершенно парализованным и беззащитным; его охватило желание безвольно скорчиться в окопе и ждать, когда эта жестокая, неотвратимая лавина нахлынет на них и уничтожит. Противиться этому желанию было выше его сил, выше вообще всяких сил. Причудливые, искривленные, раскачивающиеся тени легли на землю. «О боже, ракета!» - мелькнуло в голове Прит-чарда. Раскачиваясь, выпущенная им ракета опустилась на верхушки деревьев; проклиная свою забывчивость, он дрожащими руками выпустил следующую ракету, схватил еще одну.

– Не так быстро, Гарри, - сказал Дэмон, приблизив лицо к нему вплотную. - Следи за интервалами, выпускай ракеты через равные промежутки времени.

– Есть.

Притчард обернулся и схватил карабин. Пулемет рядом с ним грохотал, как клепальный молот по наковальне; японцы шарахались в стороны, поспешно разбегались и снова настойчиво устремлялись вперед, но прицельный огонь с переднего края прижимал их к земле. Сосредоточить мысли на чем-нибудь было невозможно. Ясно мыслить в этом хаосе - среди диких воплей и грохота стрельбы, под жутким зеленоватым светом качающейся над головой ракеты - было невозможно. Но теперь Притчард стряхнул с себя оцепенение, к нему возвратилась способность двигаться. Он поднял карабин и прицелился в рослого японца в обмундировании почти черного цвета, который только что ударил кулаком по своей каске. «Граната!» Притчард попал в него; он, несомненно, попал в него, но громадного роста солдат императорской морской пехоты тем же быстрым движением руки поставил на боевой взвод еще одну гранату, ударив о свою каску, и швырнул ее. Затем, будто споткнувшись о натянутую проволоку, японец внезапно упал и исчез из виду. На этот раз Притчард не забыл о ракете, он выстрелил еще одну и, продолжая вести огонь из карабина, скоро опустошил магазин. Японцы дошли до передней линии окопов и уже стреляли по ним и бросали в них гранаты; но теперь Притчард не испытывал никакого страха, он ощущал только ярость и напряженную мстительную приподнятость, как будто слегка опьянел. Два солдата сцепились друг с другом. Как дети, затеявшие борьбу в ящике с песком на детской площадке. Они раскачивались и неловко переставляли ноги. К ним бежал офицер в плотно облегающем кителе и блестящей каске, держа двумя руками перед собой самурайскую саблю. Притчард выстрелил в него, увидел, как офицер дернулся, когда пуля попала в него, выпрямился и, угрожающе подняв саблю над головой, побежал дальше, мимо борющихся солдат; затем его ударили в грудь трассирующие пули, он медленно опустился на колени, его зубы сверкнули в мучительной гримасе, как у человека, попавшего в трясину. Притчард перенес прицел влево на еще одну группу из четырех или пяти человек, тыкавших штыками в другой окоп. Кто-то больно сжал его плечо. Это был Дэмон, он показывал назад и вправо, где через затемненное пространство бежали несколько человек.

– Останови их! Верни обратно!

Притчард сразу же понял, в чем дело, и кивнул. Сматываются. Это плохо. Подобные вещи могут превратиться в беспорядочное бегство, этого допускать нельзя. Он выскочил из окопа, мельком увидел Брэнда, заправляющего в пулемет ленту, Шоулза, скорчившегося у передней стенки окопа: сложив обе руки рупором, майор кричал что-то в телефонную трубку. Уже поднимаясь на ноги, Притчард заметил еще одного солдата, удиравшего в тень.

– Эй, парень! - крикнул он. - Вернись обратно!

Любопытно: он никогда не был силен в беге, довольно медлительный, он предпочитал виды спорта, в которых его массивное телосложение давало ему преимущества, например борьбу и метание молота, в которых и добивался приличных результатов. Но теперь он быстро догнал беглецов, будто те были цепями прикованы к деревьям. Он схватил одного солдата за шиворот и остановил его, схватил другого за пояс и крикнул:

– Куда это вы собрались? Второй солдат дико вращал глазами.

– Мы не можем больше здесь оставаться!

– А я говорю, можете. Можете и останетесь!

– Нет, нет, мы отойдем туда, в тыл, я слышал, как они говорили…

– Ничего вы не слышали! Вы сматывались. А ну-ка давай обратно! Все обратно… - Возбужденные, они нерешительно смотрели на него; в одном из них Притчард узнал писаря-чертежника из разведывательного отделения. - И ты с ними, а еще сержант! - сказал он сердито. Глупость, явная банальность этого замечания поразила его самого. - Давайте. Бегом. Обратно в окопы!

Один из солдат пустился было бежать, но едва он сделал шаг, чтобы обогнуть стоявших впереди, как Притчард остановил его жестом. Трассирующие пули впивались в деревья над ними. Солдат вскрикнул от страха и снова рванулся от Притчарда.

– Черт вас всех возьми! - прорычал Притчард. - Немедленно назад, в окопы! - Он замахнулся на них карабином. Его охватило желание расхохотаться, но в то же время в нем закипела ярость оттого, что приходится торчать здесь в темноте, когда вокруг с визгом и воем проносятся, неся смерть, осколки и пули. - Чтоб вас всех разорвало! Вы же попали в пятьдесят пятую, так уже ведите себя как подо…

Позади них с грохотом разорвалось что-то, ударившись о ствол дерева. В воздухе вокруг засвистели осколки. Небольшая группа беглецов переполошилась. Притчард вспомнил строки устава: «Не могут быть оправданы симуляция или трусость на поле боя. Начальник обязан прекратить их любыми средствами, которые быстрее всего приведут к цели, всегда имея в виду, чтобы их применение не привело к еще более худшим результатам». Параграф 23.

– Я кому говорю? Назад! - Ему пришла в голову мысль, что он мог застрелить кого-нибудь из них, прямо сейчас, вот так, как сказано в уставе. Эта мысль напугала его, ведь предохранитель его карабина спущен. - Пошли, пошли, черт вас возьми… Да ну же, двигайтесь! - Он медленно поднял карабин, держа палец подальше от спускового крючка.

– О нет, нет, не-стреляйте, капитан, - подняв руку, в испуге вскрикнул жирный солдат-коротышка с толстыми губами. - Нет, не надо, не стреляйте, пожалуйста!…

– Тогда отправляйтесь! Там ждут, надеются на вас, на всех нас… - Теперь он подталкивал их, как воспитатель подталкивает непослушных ребятишек, попавших под дождь во время прогулки. - Давайте, давайте, двигайтесь побыстрее.

Навстречу им из темноты, пошатываясь, держась рукой за голову, шел человек. В прерывистом, трепещущем свете ракет они увидели, что одна сторона его лица и горло блестят от залившей их крови. Он бросил на них полный муки взгляд и побрел дальше. Увидев раненого, беглецы снова потеряли присутствие духа. Сухопарый солдат, первым заговоривший с Притчардом, пробормотал что-то и попятился. Притчард схватил его за рабочую куртку и встряхнул.

– Ты куда, гадина, собрался? - с яростью зашипел он. - Да ты знаешь, что в сотне ярдов внизу по тропе проходит еще одна линия обороны. Им приказано стрелять в любого движущегося человека. В любого! Так что можешь идти, если хочешь…

Но и это не подействовало. Дрожа от страха, солдаты с ужасом смотрели на него. Последние остатки мужества покинули их.

– Ну хорошо же, черт с вами со всеми! Идите куда хотите! - со злобой крикнул он. - Не нужны вы мне, никому не нужны такие негодяи, сукины сыны… Хотите остаться здесь, чтобы быть убитыми? - с презрением бросил он им, поворачиваясь, чтобы уйти на передний край. - Хорошо, оставайтесь, и пусть вас всех здесь перебьют. Вы только подумайте, что скажет Печальный Сэм, когда узнает об этом…

Они потащились за ним. Невероятно! Спотыкаясь, они плелись за ним в грохочущую, пугающую темноту. Теперь он олицетворял для них безопасность - вот в чем было дело. Они не хотели, чтобы он ушел от них. А может, они идут потому, что он произнес имя Дэмона?

– Вот и хорошо. Это уже гораздо лучше, - проговорил он вслух, но слова его потонули в оглушительном грохоте артиллерийской стрельбы.

Передний край был похож на какой-то дьявольский пляж, на котором все кипело: озаренный фейерверком, кострами, с фигурками людей, прыгающих и орущих в приступе жуткого веселья. Пока они бежали, на них оборачивались, и лица смотрящих были злыми, полными безмерного изумления. Притчард услышал, как кто-то злобно выругался им вслед.

Наконец они подбежали к своим окопчикам, спрыгнули в них. Толстый солдат начал лихорадочно шарить вокруг в поисках винтовки. Высокого роста бородатый солдат в сбитой набок каске что-то крикнул им.

– Ты здесь старший? - заорал на него Притчард. - Ты отвечаешь за это отделение?

– Так точно. Эти идиоты убежали от меня…

– А почему ты не вернул их? Теперь смотри сам, я больше не собираюсь гоняться за ними…

– А вы не останетесь с нами? - спросил его сухопарый солдат.

– Ты что, думаешь, мне больше нечего делать? - Но лицо парня, такое умоляющее, тронуло его. Солдат явно испытывал угрызения совести. - Я еще вернусь! - крикнул Притчард. - А вы пока держитесь крепче.

Радостно возбужденный, он круто повернулся и, низко пригнувшись, побежал на командный пункт.

«Я заставил их подчиниться. - Мне это удалось! - с гордостью думал он. - Я пошел и привел их обратно. Это что-то значит…»

Неожиданно он осознал, что лежит на земле, на боку, растянувшись во весь рост. Почему он упал? Притчард попробовал поднять руку и оттолкнуться от земли, по не смог. Он не ощущал никакой боли. Это хорошо. Идиот, должно быть, он споткнулся о корень! В этом нет ничего удивительного, здесь так темно…

В следующий момент он почувствовал, что по его телу течет что-то теплое. К горлу подступила тошнота. Перед глазами закружились сияющие лучи и пятна. Он медленно подтянул назад левую руку и нащупал на боку глубокий влажный разрыв. Очень глубокий. Ранен. На него медленно нахлынуло безграничное изумление, сразу же уступившее место испугу.

– Командир! - крикнул он, но сразу же понял, что в этом бешеном грохоте его голос звучит не громче шепота. Удушающее чувство тошноты усилилось; в спине и в боку появилась боль, тупая, далекая. Она медленно расходилась по всему телу. Что-то, похожее на жесткие перья, опахнуло его лицо. Он должен вернуться к Дэмону. Должен. Место адъютанта…

Он сделал невероятное усилие, чтобы подняться. Кровотечение усилилось. Огненные круги перед глазами рванулись вверх, потом понеслись вниз и исчезли; он не мог понять, куда они делись; затем наступила темнота и могильная тишина…