"Джек Лондон. Язычник. Пер. - М.Бессараб." - читать интересную книгу автора

миль в час, даже быстрее. Представьте себе, далее, что песок невидим,
неосязаем, хотя полностью сохраняет вес и плотность песка. Вообразите все
это - и вы получите отдаленное представление о том ветре.
Быть может, песок - неудачное сравнение. Считайте, что это шлам,
невидимый, неосязаемый, но тяжелый, как шлам. Нет, даже не то! Считайте,
что каждая молекула воздуха сама является кучей шлама. Затем попытайтесь
вообразить великое множество таких молекул, слитых воедино. Нет, у меня не
хватает слов. Язык человека может передать обычные явления жизни, но он не
дает возможности передать сверхъестественное стихийное бедствие, как тот
ветер. Лучше бы мне не браться за это описание, как я решил вначале.
Я только одно скажу: этот ветер сбил волны. Более того, казалось,
смерч всосал в себя весь океан и заметался в том пространстве, где прежде
был воздух.
Конечно, от парусов на шхуне остались одни клочья. Но капитан Удуз
имел на "Крошке Жанне" приспособление, каких я никогда не видел на здешних
шхунах, - плавучий якорь. Это был конический брезентовый мешок с массивным
железным обручем, вставленным в верхний край. Плавучий якорь пускают,
подобно змею, он врезается в воду так же, как змей взмывает в поднебесье,
с той только разницей, что плавучий якорь останавливается у самой
поверхности воды. Со шхуной якорь связывал длинный канат. Поэтому "Крошка
Жанна", гонимая ветром, встречала волны носом.
Все могло бы кончиться благополучно, не окажись мы на пути урагана.
Правда, ветер сорвал наши паруса, сломал верхушки мачт, перепутал снасти
бегучего такелажа, и все-таки мы вышли бы из беды, если бы на нас не
надвинулся самый центр урагана. Это нас и погубило. Бесконечные порывы
ветра оглушили, пришибли, парализовали меня, я был готов прекратить
борьбу, но тут мы оказались в центре циклона. На нас обрушился новый
страшный удар - полное затишье. Воздух стал абсолютно неподвижен. Это было
невыносимо.
Не забывайте, что несколько часов подряд мы испытывали страшный напор
ветра. А потом внезапно давление исчезло. У меня было такое чувство, что
тело мое лопнет, разорвется на куски. Казалось, будто я вот-вот взорвусь.
Но это длилось всего одно мгновение. Надвигалась катастрофа. Давление
упало совсем, стих ветер - и тут поднялись волны. Они прыгали, они
вздымались, они взмывали к самым тучам. Не забывайте, что отовсюду ветер
дул к центру спокойствия. Поэтому сюда же со всех сторон катились волны. И
не было ветра, который мог бы сбить их. Волны подскакивали, как пробки,
пущенные со дна ведра с водой. В их движении отсутствовала система или
последовательность. Это были безумные, сумасшедшие волны высотой не меньше
восьмидесяти футов. Это были вовсе не волны. Ни один смертный не видел
ничего подобного.
Это были всплески, чудовищные всплески - и все! Всплески высотой в
восемьдесят футов. Восемьдесят! Даже больше восьмидесяти! Волны выше наших
мачт. Волны-смерчи, волны-взрывы. Они были пьяны. Они падали везде, как
попало. Они сталкивались, отталкивались друг от друга. Они схлестывались и
разлетались в стороны тысячами водопадов. Редко кому удавалось заглянуть в
"глаз бури" - побывать в центре урагана. Полнейший хаос. Анархия.
Преисподняя обезумевшей стихии.
Что сталось с "Крошкой Жанной"? Не знаю. Язычник говорил мне потом,
что он тоже ничего о ней не знает. Она в буквальном смысле раскололась