"Джек Лондон. Блудный отец (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Аламеде, Джозия Чайлдс превратил ее в самостоятельную отрасль.
Но он не оставлял своей мечты о Бродвее. Он открыл еще всего лишь
одну новую лавку, обосновавшись как можно ближе к Эшлэнд Парк Тракт, где
каждый покупатель земельного участка должен был взять обязательство
построить дом стоимостью не менее четырех тысяч долларов. Потом он
переехал на Бродвей.
Жители Бродвея вели себя странно. Они постепенно переселялись на
Вашингтон-стрит, где цены на дома взлетели вверх, на Бродвее же цены пали.
По мере того, как истекали сроки арендных договоров, владельцы магазинов
перебирались на Вашингтон-стрит.
"Они еще вернутся обратно", - сказал Джозия Чайлдс, но сказал он это
про себя. Он знал людей. Окленд рос, и Джозия Чайлдс знал, почему он рос.
Вашингтон-стрит становилась слишком узка для интенсивного уличного
движения. А по широкому Бродвею, по логике вещей, будет ходить все большее
количество трамваев. Агенты по продаже недвижимого имущества говорили, что
население Бродвея никогда уже не увеличится, а ведущие коммерсанты
переселялись туда, где росло население. И вот по смехотворно низкой цене
Джозия Чайлдс заключил долгосрочное соглашение на аренду современного
первоклассного здания на Бродвее и внес задаток на его покупку по твердой
цене. Это начало конца Бродвея, говорили торговцы недвижимым имуществом,
раз уж бакалею открывают в центральном квартале, прежде неприкосновенном
для подобных заведений. Позже, когда Бродвей снова стал главной улицей,
они говорили что Джозия Чайлдс родился в рубашке. Ходили также слухи, что
в результате этой сделки он сэкономил по крайней мере тысяч пятьдесят.
Магазин этот в корне отличался от его прежних лавок. Больше не
устраивались дешевые распродажи. Все было самого лучшего качества, и на
все были самые высокие цены. Он поставлял розничным торговцам самые
дорогие товары в городе. Только те, кто мог, не задумываясь, позволить
себе платить на десять процентов больше, чем в любом другом месте, были
его покупателями, и обслуживание было настолько хорошим, что они не могли
позволить себе покупать продукты в другом месте. Его лошади и доставочные
фургоны были дороже и лучше, чем у кого бы то ни было в городе. Он платил
своим возчикам, продавцам и конторщикам такое жалованье, о котором и не
мечтали в других магазинах. В результате этого он заполучил более
квалифицированных служащих, услуги которых удовлетворяли как хозяина, так
и его клиентов. Короче говоря, если человек покупал у Чайлдса, то это было
верным признаком того, что он имеет в обществе большой вес.
В довершение всего в Сан-Франциско случилось большое землетрясение и
пожар, после чего сразу сто тысяч человек пересекли залив и поселились в
Окленде. И Джозия Чайлдс оказался не последним среди тех, кто заработал на
этом необычном буме. И теперь, прожив двенадцать лет на Западе, он
собирался посетить Ист-Фоллз в штате Коннектикут. За двенадцать лет он не
получил ни одного письма от Агаты и ни разу не видел фотографии своего
сына.
С Агатой они никогда не ладили. Агата была деспотична и сварлива. В
ней крепко сидела закваска старомодной морали. Строгие правила, которых
она неуклонно придерживалась, вызывали неприязнь, Джозия никак не мог
разобраться, каким образом он оказался женатым на ней. Она была года на
два старше его и давно уже ходила в старых девах. Она преподавала в школе,
и молодое поколение знало ее как строгую блюстительницу дисциплины.