"Джек Лондон. Потерявший лицо" - читать интересную книгу автора

- Это должен быть палец живого человека, - возразил поляк.
- Ну так ты получишь палец живого человека. - Якага нагнулся над
казаком и отсек у него палец.
- Он еще не умер, - объяснил Якага, швыряя свой кровавый трофей к
ногам поляка. - И вообще это хороший палец, потому что он большой.
Субьенков бросил палец в пламя под чаном и начал петь. Это была
французская любовная песенка, и он исполнял ее с необычайной
торжественностью.
- Без этих слов зелье не будет иметь силы, - пояснил он. - Эти слова
составляют его главную силу. Ну вот, готово!
- Повтори слова медленно, чтобы я мог запомнить их, - приказал
Макамук.
- Только после испытания. Когда топор трижды отскочит от моей шеи,
тогда я раскрою тебе секрет этих слов.
- А если средство окажется плохим средством? - с беспокойством
спросил Макамук.
Субьенков в гневе обернулся к нему.
- Мое средство не может оказаться плохим. А если оно окажется плохим,
тогда сделайте со мной то же, что вы сделали с остальными. Разрежьте меня
на куски, как вы разрезали его. - Он кивнул на казака. - Зелье уже остыло.
Итак, я натираю им шею и говорю при этом заклинания.
Субьенков с самым серьезным лицом медленно пропел строку из
"Марсельезы", одновременно натирая себе шею отвратительным варевом.
Его представление было прервано диким воплем. Огромный казак, в
котором в последний раз вспыхнула его чудовищная жизненная сила,
приподнялся на колени. Индейцы принялись смеяться, кричать от удивления,
хлопать в ладоши, а Большой Иван бился на снегу в страшных судорогах.
Субьенкову стало нехорошо от этого зрелища, но он справился с
приступом тошноты и притворился рассерженным.
- Так дело не пойдет, - сказал он, - прикончите его, и тогда мы
приступим к испытанию. Ну-ка, Якага, прекрати этот шум.
Когда это было исполнено, Субьенков повернулся к Макамуку.
- И помни, что ты должен бить изо всех сил. Это занятие не для детей.
Возьми-ка топор и ударь по бревну, чтобы я мог видеть, что ты делаешь это
как мужчина.
Макамук повиновался и дважды со всего маху ударил по бревну, отколов
порядочный кусок.
- Хорошо! - Субьенков оглядел лица туземцев, которые словно
символизировали ту стену варварства, которая окружала его с тех пор, как
царская полиция арестовала его в Варшаве.
- Бери топор, Макамук, и стань вот здесь. Я лягу. Когда я махну
рукой, бей что есть мочи. И смотри, чтобы никто не стоял позади тебя. Мое
средство крепкое, и топор может отскочить от моей шеи и вылететь у тебя из
рук.
Он посмотрел на две собачьи упряжки с нартами, нагруженными мехами и
рыбой. Сверху на бобровых шкурах лежало его ружье. Шестеро охотников,
которые должны были составлять его охрану, стояли у нарт.
- А где девушка? - спросил поляк. - Приведите ее сюда прежде, чем мы
приступим к испытанию.
Когда девушку привели, Субьенков опустился на снег и положил голову