"Чезаре Ломброзо. Гениальность и помешательство" - читать интересную книгу автора

мне Таркини, -- живет в нашем доме умалишенных уже около 20 лет, он
воображает себя кавалером, князем и пр., видит повсюду нечто таинственное, в
продолжение многих лет постоянно собирается вынимать посредством своей
трубки ключи директора, любит принарядиться и показать, что у него хорошие
манеры. Он рисует довольно правильно, когда копирует что-нибудь, если же
начнет сочинять свой рисунок, то у него всегда выходят каракули, с помощью
которых он силится олицетворять таинственные образы, постоянно занимающие
его".
Очевидно, этот больной страдал хроническим горделивым помешательством.
Любопытно, что автор этого прелестного стихотворения, одержимый положительно
страстью к бумагомаранью, обыкновенно писал преплохие, даже безграмотные
сочинения в стихах и прозе, постоянно намекая в них на разные воображаемые
почести или на свои титулы, что он сделал, впрочем, и в приведенной выше
пьеске, подписавшись под нею кавалером Y.
В заключение я приведу еще пример, чрезвычайно интересный даже с точки
зрения судебной психиатрии, так как в этом случае кроме несомненного
литературного дарования, временно вызванного сумасшествием, мы имеем еще и
доказательство того, что помешанные могут притворяться безумными под
влиянием какого-нибудь аффекта, в особенности из страха наказания. Пример
этот я заимствую из моей практики. Один бедный башмачник, по фамилии Фарина,
отец, дядя и двоюродный брат которого были сумасшедшие и кретины, еще
молодой человек, уже давно страдал умопомешательством и галлюцинациями, но с
виду казался веселым и спокойным. Вдруг ему пришла фантазия убить женщину,
не сделавшую ему ничего дурного, мать той девушки, которую он, под влиянием
свойственного помешанным эротического бреда, считал своей любовницей, хотя,
в сущности, лишь мельком видел ее. Вообразив, что эта женщина подстрекает
против него невидимых врагов, голоса которых не давали ему покоя, Фарина
зарезал ее ножом, а сам бежал в Милан. Никто даже не заподозрил бы его в
совершении такого преступления, если бы он, вернувшись в Павию, не пришел
сам в полицейское бюро и не сознался в убийстве, представив для большей
убедительности и чехол от того ножа, которым нанесен был роковой удар. Но
потом, когда его посадили в тюрьму, он раскаялся в этом поступке и
притворился страдающим полной потерей рассудка, хотя этой формы
умопомешательства в то время у него уже не было. Когда меня пригласили в
качестве эксперта для решения вопроса о психическом состоянии преступника, я
долго колебался, к какому заключению прийти на его счет и как убедиться в
том, что, будучи помешанным, он вместе с тем притворяется безумным. Наконец
его поместили в мою клинику, где я мог тщательно наблюдать за ним и где он
написал для меня свою подробную биографию; только тогда мне стало ясно, что
передо мною -- настоящий мономаньяк.
Биография эта*, по-моему, является драгоценнейшим документом в области
патологической анатомии мысли, как очевидное доказательство возможности не
только появления галлюцинаций при нормальности всех остальных психических
отправлений, но также и неудержимого импульса к совершению проступка с
сознанием ответственности за него, на что уже указывал профессор Герцен в
своем прекрасном сочинении "О свободе воли".

[Биография помещена в конце книги в приложении.]

При чтении автобиографии Фарины невольно удивляешься тому, как мог