"Андрей Анатольевич Ломачинский. Газогенератор (роман о жизни военных учёных) " - читать интересную книгу автора

- Похоже на то, только меня больше не экзамен интересует, а
цитогистохимические методы исследования тонких структур мозга.
Нейрогистологом хочу стать!
- Какой из вас нейрогистолог, если вы у меня на занятиях нагло спите!
- Виноват, не повторится! Это я после наряда "расслабился".
- Ладно, прощу. Ну и по какой же конкретно проблеме вы хотели бы
поработать?
Грозная гистологша долго не могла взять в толк, почему же Фила
интересуют голые методики исследования мозга без какой-либо строго
направленной тематики. Вокруг этой доцентихи всегда роем носилось куча
курсантов, но все они интересовались чем-нибудь конкретным, в основном тем,
что интересовало саму Хиловскую. В случае с Филом её тематика оказалась
побочной. Тщетно попытавшись обратить его в "свою веру" она просто махнула
рукой с пожеланием чётче определиться, но и отказывать не стала - сама
провела в лаборатории кафедры и представила его технарям-лаборантам. Ходи
сюда и учись у этих людей чему хочешь, а если задумаешь науку делать, тогда
и поговорим конкретней. Фил на протяжении полугода ежедневно на два-три часа
ходил в лаборатории, собственноручно подготвил сотни срезов по разным
методикам для других исследователей и для учебного процесса. Лаборанты его
полюбили за то что он делал по сути их работу, но считали мальчиком со
странностями - его действительно интересовала исключительно техническая
сторона дела, и он всегда отвечал твёрдое "нет" любым предложениям
преподавателей "прокрутить маленькую совместную темку" с твёрдым "давайте я
вам подготовлю срезы", если дело касалось мозга.
Через год после сдачи экзамена Феликс иногда появлялся на кафедре, где
порой просил по старой памати чего-нибудь "покрасить" - провернуть ту или
иную методику или поюлить вокруг электронных микроскопов, попасть к которым
всегда была определенная проблема. Ему никогда не отказывали, хотя все
знали, что он занимается наукой уже на Патологической Анатомии у Сидоркина.
Капитан Сидоркин научил Фила более менее сносно работать с трупным
биологическим материалом, хотя тоже не смог определить, что же влечёт
молодого человека "знать всё о методах выявления патологии мозга". Сама по
себе патанатомия оставляла Феликса весьма равнодушным, и новый научрук это
видел. Однажды, когда они вместе шли в секционный зал, Сидеркин заметил у
Фила довольно толстую монографию по иммунологии и прямо спросил:
- Слушай, ты год торчал на Гисте, год сидишь у меня на Патане... Пашешь
каждый день, и не пойми зачем. Что за салат из знаний ты скопил в своей
башке? У кого и для чего ты работаешь?
- Да трудно сказать. Я вообще-то в Центре Крови и Тканей под
руководством полковника Зайчик основную работу делаю. Но там чистая
иммунология, у вас чистая патология, вот гибрид пытаюсь создать, чтоб
тончайшие изменения в мозгах научиться определять.
Сидоркин остановился и серьёзно посмотрел на Фила.
- Ты хоть знаешь, почему Баба Алефтина единственная женщина-полковник в
Академии? Про неё разные легенды ходят...
- Честно сказать, то ничего не знаю. Я там тоже на методиках, да и
женщина она очень скрытная. Знаю, что несколько лет назад на ней висела
чуть-ли не вся серология Советской Армии, вроде за это и полковника дали.
Капитан присел на подоконник в коридоре и привычным жестом взерошил
свои и без того всегда непричесанные волосы, продолжая разговор: