"Андрей Анатольевич Ломачинский. Газогенератор (роман о жизни военных учёных) " - читать интересную книгу автора

никогда...", "я иногда...", "я всегда...", "порой...", "часто..." и тэ пэ.
Потом дописывали предложения типа "Когда я взял её за...". Нет, не за
упругую большую сиську, за "...крышку, то банка с молоком показалась
тяжёлой". Хотя для психологов это значило тоже самое, что и большая сиська.
Потом рисовали картинки на абстрактные понятия типа "веселье", "грусть",
"разлука", "честь", потом наоборот, давали названия уже нарисованным
картинкам. Наконец все эти выкрутасы забрали и абируру отпустили готовиться
к последнему экзамену.
А ещё через день была медкомиссия. Двести парней по команде скинули всю
одежду, включая трусы, построились в рядок и зашагали нагишом по длинному
коридору с бесчисленными кабинетами. Начали с роста-веса, а заканчивали
психиатром. Где-то в середине был офтальмолог. А перед ним хирург. У хирурга
сидела молодая медсестра, понятно женского полу, что всех ужасно смущало,
потому как хирург заставлял раздвигать ягодицы и приседать, а потом тыкал
каждого пальцем в паховое кольцо, что у основания члена, а затем щупал
мошонку. Ясное дело - проверял грыжи и варикоз, но медсестра неприкрыто
косилась на всё это, видимо проводя свой собственный сравнительный анализ
болтающихся мужских достоинств. У грузина, шедшим перед Филом, зарделись
щеки и началась непроизвольная эрекция. Видать бром не помог. Хирург в чине
капитана неодобрительно гаркнул:
- Что, ещё один с мокрой головой?!
- Ныкак нэт. Сухая, совсэм бэз гонореи!
- Да анекдот это. У одного вот так же член встал, то его попросили
выйти в туалет и смочить головку холодной водой - так тот дурак волосы на
голове намочил!
- А можно и мнэ в туалэт, а то она смотрит.
- Ну иди, иди.
Медсестра захихикала, грузин пулей вылетел в коридор, а Фил обреченно
вздохнул и как все шагнул на экзекуцию публичного эксгибиционизма. Но это не
самое страшное, ведь за хирургом шёл глазник.
Стараясь выглядеть как можно более спокойным, Фил уверенно, даже
слишком, до боли в босых пятках, зашлёпал в тёмный кабинет офтальмолога.
Приказано белой лопаточкой закрыть один глаз и прочитать буквы. Это ерунда,
всё в порядке, острота зрения сто процентов. Затем злополучные таблицы и
сразу вылетает красно-зелёная, то что Фил не видит. Доктор-майор номера
страниц не прячет, уже легче - треугольник и круг, девяносто шесть,
треугольник и квадрат (эти синие с зелёным, это видно), затем "слепая" цифра
пять. Всё. Подойдите сюда, сейчас посмотрим ваше глазное дно. Ха-ха, это уже
не старшно, дальтонизм так не определить. Жалобы? Нет! Свободны.
Фил вышел из кабинета и заметил, что у него слегка дрожат руки.
Постоял, глубоко подышал, успокоился. За дальнейшее можно не волноваться.
Кровь, моча и психиатр. Не зря предупреждали, чтоб терпели по маленькому,
ссать в банку приходилось при прапорщике, который следил, чтоб не сдавали
мочу за других. У психиатров сидели дольше всего - их было несколько, и
перед каждым лежал психологический профиль, общитанный компьютером результат
психологического теста. Психиатры задавали вопросы, правда уже не такие
дурацкие, как в тесте. Казалось, что они как бы сверяют человека со своими
бумагами. Наконец и это позади, одевайтесь и на выход, а завтра последний
экзамен.
На последнем экзамене, сочинении, Фил схватил четвёрку, но по сумме