"Василий Логинов. Шаговая улица (триптих с прелюдиями, фугами и кодой) " - читать интересную книгу автора

опорожненную банку обратно в бар, и стал закрывать его, отчего заигравшиеся
водно-теневые побежалости в салоне съежились и покорно уползли в
уменьшающуюся щель между дверцей и корпусом, и, наконец, исчезли совсем.
А рука пассажира переместилась вправо и легла на трубку радиотелефона.
Щелчок - трубка снята - серия псевдомелодичных звуков - номер набран.
- Алло, Ник? Привет, это Егор. Я начал читать проект нашей новой
рекламы. По-моему неплохо. Немного не хватает четкости, но это в принципе
исправимо. Я тут поставлю пометки, ты потом посмотришь. Как на бирже? Ага,
понятно. Значит так: сегодня держи курс без изменений. Тебе придется
попотеть одному. Я на весь день выбываю из игры. Все дела завтра. Пока.
Возвращенная обратно в гнездо трубка судорожно пискнула мышью, попавшей
в ловушку, а Игорь-Егор, освобождаясь от недавнего, назойливого неглавными
на сегодня делами, телефонного давления, провел указательным пальцем по
левой щеке и опять обратился к работе над текстом.


4

Урок подходил к концу.
Первый, и в то же время пятнадцатый, очередной урок. Аида Николаевна
положила мел на припорошенную проседью пыли придосочную полочку и посмотрела
в класс: они все такие же, как и пятнадцать лет назад, это проклятое время
не властно над ними, все так же слегка побаиваются и свою учительницу, и
особенно ее больших очков с непонятными толстыми стеклами, эти массивные
уменьшающие линзы совсем как два больших экрана, слитых в стеклянную
восьмерку с розовым световым налетом от оправы, усиливают сказочную
неопределенность первого учебного дня, и ее синюю пару, почти средневековые
рыцарские латы, - все это владеет их вниманием больше, чем суть слов, только
что произнесенных моложаво поседевшей женщиной с указкой у стола, а указка,
скорее волшебная палочка, вот только они не знают добро или зло заключено в
этой женщине, сомневаются, ведь всегда они в первый день выбирают
местоположение своей учительницы в черно-белой схеме мифа о школе,
рассказанного им родителями, по принципу плюс-минус. Первый урок и их первая
самостоятельная встреча с перекрестком выбора, где, как им сейчас кажется,
всего два уходящих в даль пути: один, чернеющий зевом, в беззвездную ночь,
это злое, туда не хочется, а другой стрелою в сердце дня с яркими светилами,
сочетающими свойства и солнца, и луны, и даже звезд, поскольку все они дают
свет, и что-то всегда освещают, в день, где толстые и улыбчатые дяди и тети
с охапками рожков кремового мороженого большими ногами топчат серебристые
тротуары, усыпанные монотонным по форме и полицветными по содержанию
конфетти, - там хорошо, туда бы сразу с удовольствием.
Потом, только потом они поймут, что на том перекрестке множество дорог
и если попадается редкое вкусное мороженое, то оно имеет миллион оттенков,
даже не ограниченных семицветьем радуги, и темнота тоже несет свой
перманентно меняющийся колер.
Но пока они замкнуты на простейшем выборе, так было раньше, так было и
в том первом, суперпервом, наипервейшем штрихе в ее пунктире времени, когда
в этом же классе двадцатичетырехлетней она увидела на четвертой парте в
правом ряду глаза Игоря Тимохина.
В тот год было поветрие: первый урок проводить в объединенной