"Михаил Логинов, Александр Логачев. Красный терминатор: Дорога как судьба " - читать интересную книгу автора

Алексей, - что в твоей вчерашней жизни к тебе подвалил бы некто с
заявлением, дескать, я - гость из будущего, дите ого-го какого века.
Поверил бы ты, несмотря на всю твою техническую, фантастическую,
теоретическую продвинутость? Поверил бы такому господину? Особенно если у
этого господина еще и перевязана голова..."
Нет, ни с кем не стоит делиться сокровенным, не поймут. А лучше будет
разыгрывать недоумка... Недоумка, конечно, сильно сказано, неточно сказано
и неверно, но мысль постепенно нащупывает твердую почву.
И наконец Алексей придумал, что ему делать. На помощь пришли
воспоминания о замечательном советском фильме "Они сражались за Родину".
Вспомнился ему персонаж Вячеслава Тихонова...
Короче говоря, Алексей решил изображать контуженого. Глухота,
заикание, доходящее до полного непроизнесения слов, карандаш выпадает из
трясущихся пальцев, нервная дрожь и обмороки. А дальше разберемся, в конце
концов от контузии можно выздороветь в одночасье. Ну не готов он прямо
сейчас к подробным расспросам! Надо хотя бы оглядеться, привыкнуть,
окончательно увериться в реальности происходящего.
Сейчас же изобразим приступ. Тело на полу, выпавшая из рук кружка,
сведенные судорогой пальцы. А то иначе получится черт-те что: уходил
доктор - больной вроде был похож на человека, вернулся - больной заикается
и ничего не слышит. Нет внятного перехода с уровня на уровень. Внезапный
приступ - как раз и есть тот самый переход, что надо переход...


* * *

А жизнь преподносила Алексею сюрпризы с пугающей неутомимостью.
Казалось бы, куда уж еще? А вот нате вам, а вот и есть куда!
Доктор вернулся не один, а в сопровождении полковника и солдата.
И теперь полковник сидел за докторским столом, а солдат стоял перед
ним, вытянувшись в струнку.
- Никак нет, вашбродь! Нет у меня никакого брата!
- Да не кричи ты, Назаров, будто на плацу! Больных перепугаешь. Ты
лучше возьми зеркало, вон, на столе у доктора лежит. А теперь сравни свое
отражение и лицо сего господина. Ну что, убедился?
- Похож. И как это понять, вашбродь?
- А я, Назаров, почем знаю! Сам вот любопытствую. Если это не твой
брат...
- Да какой мой брат, откуда! Ежели только папаша не согрешил...
- Что запнулся, Назаров?
- А ведь мог и согрешить, вашбродь. Признаться, папаша мой по
молодости постранствовал по Руси, помотался. А как его хоть зовут-то,
вашбродь?
- Да вот не успели спросить, Назаров. Никак не предполагали, что он
опять рухнет в беспамятство.
Алексей, так вовремя притворившийся контуженым и заботливо, в шесть
рук перенесенный на лежанку, лежал на тюфяке и слушал эти разговоры. И его
уму не давала покоя навязчивая дума: "А есть ли предел этому бреду или он
так и будет идти по нарастающей? "
В разговор тем временем вклинился зашедший в приемный покой поручик: