"Сэм Льювеллин. Кровавый апельсин " - читать интересную книгу автора

- Ну, что скажешь? - поинтересовался Эд.
- Да вроде бы терпимо, - откликнулся я.
Он согласно кивнул, повернув голову на короткой толстой шее. Я нырнул
обратно в каюту. Укрывшись от ветра, мне в первый момент показалось, что
тут стало теплее. Алан, закутавшись в спальный мешок, сидел на койке. Я
подмигнул ему, чтобы подбодрить. Он всего несколько раз выходил в открытое
море и наверняка впервые оказался в такой ситуации.
- Все нормально? - спросил он, подмигнув в ответ. Но в его больших
коричневых, как у спаниеля, глазах светилась тревога.
- Полный порядок. Даже если нас сорвет с якоря, здесь неподалеку
отличный песчаный пляж.
Он выдавил из себя некое подобие смеха.
- Не о чем беспокоиться, - заверил я. В каюту спустился Эд. Стянув со
своего крупного тела штормовку, он произнес:
- Ветер крепчает.
С тех пор как мы неделю назад покинули Пултни, маленький городок на
южном побережье Англии, с его широкого щекастого лица не сходило выражение
озабоченности. "Стрит Экспресс" обошелся ему в четыреста тысяч фунтов, а
всем известно, что гоночные тримараны отнюдь не приспособлены для того,
чтобы выдерживать шторм, стоя на якоре. Кроме того, грота-фал "Экспресса"
уже довольно заметно перетерся и грозил лопнуть, а это означало, что грот
при таком ветре мог рухнуть в любую минуту, лишив тримаран управления. В
таком случае самое разумное - забиться в укромный уголок и приготовиться
отдать Богу душу.
Я лежал в тесном и узком носовом спальном отсеке, именуемом в
просторечье "гробом", забравшись в спальный мешок, и прислушивался к тому,
как ураганные порывы ветра норовили оторвать нашу мачту. Немало в своей
жизни походив под парусами, я привык засыпать при любых обстоятельствах. Но
из-за того, что "Стрит Экспресс" стоял на якоре, его трясло и швыряло из
стороны в сторону; нос не мог свободно подняться на волну, удерживаемый
якорным канатом, поэтому волны жестко били в скулу, добавляя еще и по
поплавкам... Мне никак не удавалось заснуть. Примерно через час, кажется, я
все-таки задремал; по крайней мере, в сознании начали мелькать картины
спокойной сухопутной жизни, но внезапно сон как рукой сняло: поведение
судна изменилось.
Вместо резких толчков и рывков началась плавная и глубокая качка, как
в открытом море. Но в рубке ведь никого нет!
С воплем "Эд!" я вывалился из спального мешка и во мраке каюты
принялся нащупывать свою обувь. Крышка люка распахнулась и захлопнулась -
Эд уже выскочил на палубу. У трапа я столкнулся с Аланом, который натягивал
свой непромоканец [жаргонное название клеенчатого или прорезиненного
костюма]. Сверху донесся крик Эда:
- Якорь оторвался! Все наверх!
Я подумал, что еще сплю, потому как этого просто не могло произойти:
якорный канат - совершенно новый - не должен был оборваться.
Наш "Экспресс" интенсивно дрейфовал, раскачиваясь на мощных волнах.
Как только до меня дошло, что происходит, сердце гулко забилось. Не
успев выбраться из люка, я получил в лицо приличную порцию морской воды.
Отплевываясь и протирая глаза, я пытался с трудом удержаться на палубе.
- Грот! - заорал Эд. - Надо поднять грот!