"Леонид Каганов. Харизма " - читать интересную книгу автора

хозяйничать...
В общем, тут все наконец проясняется! Она меня отцепляет от койки,
помогает встать и одеться в черный халат с капюшоном (это обязательное
условие!). И выводит тайком из здания. Каким образом, интересно? Впрочем,
это уже ее проблемы! Ну действительно, ну сколько можно?! Пусть хотя бы об
этом у меня голова не болит, и так столько всего пережить пришлось!
В итоге мы ловим тачку и гоним на кладбище. И очень вовремя - там уже все
закончили пафосные речи (жаль, я не слышал) и готовятся гроб в яму
опускать. В блеске объективов. Но напоследок распорядитель похорон громко
через микрофон спрашивает: "А кто-нибудь еще хочет сказать прощальное
слово?" И я протискиваюсь вперед! Я же еще плохо себя чувствую, бледный
такой. Только глаза горят из-под капюшона. И этот взгляд, конечно,
заставляет всех расступиться. Есть что-то дьявольское у меня во взгляде,
честное слово! Как будто и рай прошел, и ад, и с того света вернулся. И
они это чувствуют, поэтому пропускают меня. Я поднимаюсь на трибуну... И -
скидываю капюшон! И все замерли в оцепенении... И я так смотрю на всех - и
понимаю, что родился заново. Вот она, жизнь!!! Загородное кладбище.
Оградка, заборчик. Рядом с заборчиком уже стоят две машины - "девятка"
Кучкова и "японка" Лебедева с правым рулем. Все молчат. И тут Аленка
выбегает вперед из калитки и кричит: "Ура!!! Ну наконец-то пришли!!! Мы уж
два часа вас тут ждем!"
И вот с этого момента я ничего не помню. Как шли на дачу Коляныча - помню.
Калитку помню. Аленку, А дальше - совсем ничего не помню! При чем я же не
пью! Почти совсем. Водку вообще никогда не пью. Шампанское или вино на
праздники - рюмочку. Пиво, конечно, пью. Бывает много, бутылки две-три. Но
такого, чтоб не помнить, что со мной было, - этого не случалось никогда.
И похмелье пресловутое, когда утром голова болит, - это я только в
разговорах слышал и в анекдотах читал, никогда такого у меня не было. А
тут - как напрочь вырезали из памяти двое суток. Я, конечно, нашим не
рассказывал, но осторожно спрашивал: мол, чего было? И выяснил, что много
чего было.
Дошли мы до дачи. Там нас уже ждали те, кто на своих машинах ехал. И
начали мы праздновать день рождения Коляныча. Праздновали. Шуршик пьяный
Баранову пьяному глаз подбил. Говорят - за дело, хотя на Шуршика это
совсем, не похоже. Но я порадовался за него и позавидовал, Конечно. Шуршик
на всех разорался и уехал в город. Аленка весь вечер с Кучковым пила и
болтала. Еще приходила соседка Коляныча по поселку, просила, чтоб машину
ей помогли вытолкнуть, она в болоте увязла так, что туда и близко ничего
не подгонишь. Мы выталкивали три часа, и я, говорят, тоже. Все
перемазались в грязи. Она нас самогоном угощала. Я не пил, говорят.
Говорят, бутылочку пива выпил, да и ту не допил. Так, слонялся туда-сюда
по даче. С Ваджаем сидел на бревнышке и чего-то там про мистику ему
втирал. Честно говоря, охотно верю, это на меня похоже. Потом, говорят,
шашлыка мне не досталось, я вроде обиделся и в лес ушел. Думали, тоже
уехал, но я вернулся. К тому времени Димка и Серж на своих машинах
укатили, сказали, что дела у них в городе. Кучков как всегда - пьяный за
руль с криком: "Гаишникам - кукиш!" И кто уместился с ними в машины - тоже
уехали. Аленка уехала, Ваджай уехал. Я, говорят, тоже порывался уехать, но
мне места не хватило, а электрички уже не ходили.
Дальше точно никто не помнит, но вроде меня видели постоянно - я бродил по