"Владимир Лившиц. Защита Лившица: Адвокатские истории " - читать интересную книгу автора

А вы говорите - ничего особенного!
Искусство адвоката при прочтении обвинительного заключения, напротив,
состоит в том, чтобы без потерь выбраться из очередного пассажа,
изложенного, например, в форме изощренного деепричастного оборота. При этом
нижеперечисленное в зависимости от вышеизложенного может занимать до
нескольких страниц сплошного текста практически без знаков препинания.
Главное - не потерять общий смысл, изначально заложенный в пассаже.
Основная тема всегда начинается со слова "так". Это как джазовый
стандарт. Как ответ на вопрос, который еще не задан, но подразумевается.
Итак, Гридасов, будучи ранее неоднократно судим: в таком-то году
таким-то судом по такой-то статье к такому-то сроку наказания...
(переворачиваем страницу после третьей судимости) на путь исправления не
встал и вновь совершил преступление. Теперь, внимание, джазовый стандарт:
"Так, двадцать шестого июня... путем пролома потолка проник в жилище
потерпевших Каценеленбоген Р. М. и С. Б... похитил холодильник, телевизор,
видеомагнитофон, пылесос, ковер, шубу". Все это, естественно, полностью
подтверждается, несмотря на отказ от дачи показаний с целью уйти от
ответственности за содеянное. Смягчающих обстоятельств не установлено.
В общем, все ясно. Надо поговорить с Гридасовым, дай ему бог здоровья и
гарантий права на защиту, и быстренько закончить с этим делом.
Посмотрев на своего клиента, я подумал: как это он, такой маленький и
тощий, упер на себе столько барахла. Ну, пылесос, допустим, он унесет.
Телевизор, предположим, поднимет. А холодильник "ЗИЛ"? Наверно, был он не
один, но не выдал подельника. По понятиям поступил.
Знакомимся. Говорить вроде бы не о чем, а принимая во внимание
опасность ишемического инсульта, незачем.
- Ну и что ты думаешь по этому поводу? - спросил я подзащитного.
- Фонарь голимый, - сделал он честное лицо.
Я поднял одну бровь, как бы выражая недоверие такой оценке
происходящего. Это у меня такой приемчик есть - поднимать бровь.
- Я не при делах, - доверительно сообщил мне Гридасов и, увидев, что я
поднял вторую бровь (то есть выразил удивление), поспешил заверить: - Ну, на
пидара клянусь!
- Ну что ж, это серьезный аргумент, - многозначительно произнес я,
вообразив, как, выступая в прениях, скажу судье: "Ваша честь! Вот подсудимый
клянется на пидара - давайте поверим ему в четвертый, но последний раз и
отпустим на свободу".
- Еще какие-нибудь соображения есть? - спросил я.
- Нет, - ответил он.
- Будем думать, - соврал я. На этом кровь перестала поступать в голову,
и мозги приобрели тускло-зеленый оттенок.


* * *

Судья в сопровождении двух народных заседателей вошла в зал. Их Честь
были сегодня в новом рыжем парике - к зеленой кофточке. В свои пятьдесят
пять она выглядела на пятьдесят четыре, любила слушать витиеватые
комплименты и вне судебного заседания была хохотушкой и матерщинницей. Но за
судейским столом ее лицо приобретало черты беспристрастности и