"Тит Ливий. Война с Ганнибалом " - читать интересную книгу автора

Карфагеняне были убеждены, что город пал и осажденные будут искать
спасения в бегстве. Но дело обернулось так, словно рухнувшая стена одинаково
прикрывала до тех пор и сагунтян, и пунийцев, - с таким ожесточением и
яростью бросились они друг на друга. Завязалось настоящее сражение,
нисколько не похожее на отчаянные стычки, какие обыкновенно случаются при
взятии города, когда уже все решилось и победители только добивают
побежденных, - тут сражались, словно в открытом поле, на каждом свободном от
развалин клочке, между обломками стены и рядами домов.
Одних воодушевляла надежда, других - отчаяние; пуниец верил, что Сагунт
уже взят и лишь еще одно, совсем небольшое усилие потребно для полного
торжества, а сагунтяне собственными телами прикрывали отечество, лишившееся
стен, и никто не отступал ни на шаг, зная, что на оставленное им место тут
же поставит ногу враг! И чем яростнее они сражались, чем теснее сплачивались
ряды, тем больше раненых падало с обеих сторон, потому что ни один удар не
пропадал даром.
Сагунтяне метали длинные копья с круглым еловым древком и
четырехгранным железным наконечником; нижнюю часть наконечника обматывали
паклей, а паклю пропитывали смолой. Наконечник был длиною без малого метр,
так что вместе со щитом мог пробить и грудь, которую этот щит прикрывал. Но
даже и тогда, когда он застревал в щите, воин ронял оружие со страха, потому
что, прежде чем метнуть копье, паклю поджигали, а в полете пламя разгоралось
и жарко вспыхивало.
Долго исход боя оставался неясен, но ведь сперва сагунтяне и надеяться
не смели на столь длительное сопротивление, а потому теперь воспрянули духом
и внезапно, подняв оглушительный крик, вытеснили врагов в развалины стены.
Пунийцы растерялись и, потеряв надежду на победу, сразу же почувствовали
себя побежденными. Они бежали без оглядки и укрылись в своем лагере.

Римские послы у Ганнибала и в Карфагене.

Тем временем Ганнибалу сообщают, что прибыли послы из Рима. Им
навстречу, к берегу моря, поспешили гонцы, которые объявили римлянам, что
карфагенский полководец не ручается за самую их жизнь посреди такого
множества разноплеменных и разъяренных солдат; да и некогда ему с ними
беседовать - обстоятельства слишком трудные и напряженные. Не было никаких
сомнений, что, не получив доступа к Ганнибалу, послы немедленно поплывут в
Карфаген; и Ганнибал - тоже без промедления - отправляет письма к вожакам
баркидов, чтобы они приготовились к борьбе с противною партией в сенате и не
допустили никаких уступок в пользу римского народа.
В Карфагене послов приняли и выслушали, но результат был тот же, что у
стен Сагунта. Только Ганнон выступил в защиту мирного договора с римлянами -
сенаторы слушали его в глубоком молчании, но с явным неодобрением.
- Я предупреждал вас, - говорил Ганнон, - что не надо посылать к войску
сына Гамилькара: ни душа этого человека в загробном царстве, ни потомки его
среди живых не способны хранить спокойствие, и до тех пор будет под угрозою
мир с римлянами, пока звучит имя Барки и сохраняется хоть капля его крови.
Но вы не послушались - вы сами плеснули масла в огонь, сами разожгли тот
пожар, что полыхает ныне. Ваши воины осаждают Сагунт, нарушив договор,
который запрещает им приближаться к этому городу; но вскоре римские легионы
будут осаждать Карфаген - с помощью тех же богов, которые в прежнюю войну{3}