"Василий Ливанов. Помни о белой вороне (Записки Шерлока Холмса) " - читать интересную книгу автора

"Союзмультфильм" решили делать продолжение - "Карлсон вернулся".
Режиссер Боря Степанцев почему-то вбил себе в голову, что персонаж
домоправительницы фрекен Бокк должен говорить только голосом Фаины
Георгиевны Раневской. Даже настоял, чтобы художник Юра Бутырин изобразил
домоправительницу максимально похожей на знаменитую актрису.
Но одно дело захотеть, а совсем другое - заполучить согласие Раневской
на работу в мультфильме, особенно, когда выяснилось, что актриса никогда в
такого рода творчестве участия не принимала.
Теперь успех зависел только от "переговорщицы"! Эта нелегкая задача
выпала на редактора фильма Раечку Фричинскую. Оказалось, что Фаина
Георгиевна "Малыша и Карлсона" уже видела на телеэкране и особенно отметила
мою актерскую работу. Дальше Раечка пустила в ход свое очарование, и в
результате был назначено совершенно конкретное время озвучания, а именно
"Завтра, в два часа дня".
Это "завтра" застало режиссера Бориса Степанцева врасплох. Боря вышел в
режиссеры из художников совершенно самостоятельно, режиссерские навыки
постигал опытным путем, а работу с актерами строил на полном взаимном
доверии.
Но тут - Раневская! Нельзя же ей сказать: "Ты, мол, давай, а я по ходу
дела скажу, что мне понравилось, а что не понравилось".
Боря впал в панику. Он бросился в театральную библиотеку, записался на
абонемент и набрал домой книг, о которых раньше знал только понаслышке:
"Работа актера над собой" К.С. Станиславского, "В. И. Немирович-Данченко на
репетиции", "Театр Вс. Мейерхольда" и, черт знает, что еще. Всю ночь, не
смыкая глаз и поддерживая себя крепчайшим кофе, Боря штудировал труды
патриархов и корифеев театральной режиссуры, выписывая на бумажку наиболее
поразившие его профессиональные откровения, и продолжал делать это и утром,
пока не наступило время ехать на студию. В общем, Боря оказался в положении
закоренелого двоечника, который сидит за учебниками в последнюю ночь перед
государственным экзаменом и молит Бога о том, чтобы вытащить самый легкий
билет.
Но билет-то был всего один и совсем не легкий - Раневская.
И вот пробил назначенный час, и в просторное помещение тонателье
вплыла, покачиваясь, монументальная фигура прославленной актрисы. Раечка,
пользуясь телефонным знакомством, представила собравшихся. Собственно,
собравшихся было двое: я и Боря Степанцев - режиссер. Да еще звукооператор,
отгороженный толстым витринным стеклом, через которое было видно, что он
вежливо привстал со стула.
Когда звуконепроницаемая дверь тонателье за Раечкой закрылась, Фаина
Георгиевна величественно наклонила голову в сторону режиссера (Степанцев был
невысокого роста) и протяжно произнесла:
- Нууу...
И тут Боря ударил фонтаном. Кто видел, как запускают фонтан в действие
после долгого зимнего перерыва, когда вода со свистом ударяет ржавой струёй
на немыслимую высоту, тот сможет оценить сравнение. Все сведенья, которыми
Боря набивал свою переутомленную голову всю ночь и большую часть утра,
теперь вырвались на свободу, немыслимо перепутавшись в еще никем не
слыханную теорию работы с актером. Боря от природы слегка закашивал одним
глазом, а тут зрачки его совершенно разъехались по обе стороны лица, и было
заметно, что Раневская пытается поймать его взгляд, но ей это никак не