"Михаил Литов. Узкий путь " - читать интересную книгу автора

более когда она смело, пусть и пользуясь при этом запрещенными в
цивилизованном обществе приемами, выступает против объединенного фронта
врагов, против людей лживых, завистливых, жаждущих насладиться зрелищем их,
Сироткиных, краха. А если он скажет: моя жена не права, не обращайте на нее
внимания, она просто дура, - у них появится резон спросить его, зачем же он
живет с нею, мучает себя ее неправотой и глупостью и защищен ли он сам от
ее дурного влияния. Он предстанет перед ними уже не преуспевающим
коммерсантом, а беспомощным и несчастным человеком, который корчится под
каблуком бесноватой мужеподобной бабы, они возликуют, сообразив это,
набросятся сворой оскаленных псов и сожрут его. Стало быть, он защищает не
только жену, но скорее даже именно свою правду, себя, свою жизнь и честь.
Он одинок, но силен. И на все у него есть собственное мнение. Он не станет
зря размахивать кулаками, но если уж на то пошло, он готов подвергнуться
любому мучению и других подвергнуть любому мучению, доказывая, что его жена
в нравственном смысле была абсолютно права, когда окрысилась на Кнопочкины
разглагольствования. Кнопочка простодушна, безобидна? О, так думать -
опасное заблуждение!
Он удовлетворенно хмыкнул, сделав нужные выводы, прийдя к решающему и
окончательному, не подлежащему обжалованию обвинению. Ему казалось, что он
говорит, произносит длинную и красивую речь и все слушают его разинув рты.
Пересохло в горле, он взял со стола рюмку с водкой, поднес к губам и залпом
выпил. Ощущение каких-то новых и неожиданных, еще никому не ведомых, но уже
мощно определяющих движение его судьбы успехов закружило его голову,
заставляя свесить ее на грудь. Ведь он произнес главное, тщательно
взвешенное, даже выстраданное за этим столом: рассуждения Кнопочки -
рассуждения расиста, и странно, что никто не понял этого раньше. Блаженная
улыбка разлилась по его засыпающему лицу, а на брюках мрачно разрасталось
темное, причудливой формы пятно, и что-то уже учащенно и неприятно капало в
резкой тишине на пол.
- Чего же ты добился? - с отвращением спросила жена Конюхова, Ксения,
отодвигаясь от него, но по старой дружбе и по привычке участливого к нему
отношения издали все-таки как бы склоняя к Сироткину свое требовательное и
очаровательное лицо.
Сироткин ответил глухо, не сбавляя улыбки, с которой уходил в
забвение:
- Правды...
Ксению подмывало крикнуть, что он отвратителен и ничего, кроме
презрения, не заслуживает; но ужас задавил этот праведный крик: ведь,
конечно, Сироткин ответил, и все же словно не он, - не Сироткин действовал
и говорил, а в его недрах ворочалось и зловонно выдыхало слова нечто
неугомонное и страшное, некий нарождающийся мертвец, будущий вампир. Волосы
на голове Ксении становились дыбом, а все вокруг только посмеивались,
полагая, что одних видимых обстоятельств и довольно для зрелища, для
забавы, а ничего иного, куда более грозного и сулящего беду, не происходит
с перебравшим кооператором.
Ксения тоже была отчаянным бойцом за правду, но если Сироткин в его
нынешнем положении завравшегося мироеда уже утратил способность относиться
к противникам справедливо, то она проявляла по отношению к ним немало
великодушия, поскольку двигал ею спортивный и, в общем-то, бескорыстный
интерес. Ее бескорыстие, надо признать, благотворно, облагораживающе влияло