"Михаил Литов. Прощение " - читать интересную книгу автора

Теперь он добросовестно молится, предает анафеме науку и похоть, вразумляет
атеистов, призывая их на путь истинный. Ангелы, существа, видимо, более
неприхотливые, чем женщины, зачастили к нему по ночам, и это позволяет
Вепреву считать себя отлично устроившимся на житейской стезе.
Есть у него и единомышленники из плоти. Всю эту братию я обнаружил на
втором этаже, в комнате с камином и картиной, которая висела над
теснившимися по-птичьи христианскими головами; картина скучными мазками
изображала старательное и даже упоительное оплакивание уже снятого с креста
мессии группой мертвенно бледных женщин в черном. Я понял, что пришел не
вовремя. Они только час назад вернулись из храма, и их возбужденным душам
было не до моих меркантильных чаяний.
Вепрев сильно размахнулся хозяином этих благостных умов, проповедовал
святые истины завзято. Выделялся также рыжий парнишка с разбойничьей
веснущатой рожей, весьма неутомимой в смене гримас, иные из которых
наводили ужас, а остальная публика по своей незначительности была чем-то
вроде краски, высохшей и отвалившейся с картины, что висела на стене.
Братия водила в храм кудрявого молодого человека, который в театре вполне
сгодился бы на роль 1-го греческого юноши из толпы, а здесь смотрел
кроликом, едва-едва обученным творить молитву. По разговорам я уяснил, что
он, этот греческий юноша в кроличьей шкурке, ничем так не дорожит как своим
талантом стихосложения и более чем далек от греховного желания зарыть этот
талант в землю. В религию он ударился совершенно недавно и под мощным
влиянием Вепрева, так что понятны отечески-сыновьи взгляды, которыми они то
и дело обменивались. И все же, хотя и был 1-й греческий юноша трогательно
доволен посещением храма и улыбался всем улыбкой тихого восторга и
прозрения, он еще не вполне избавился от сомнения, не помешают ли новые
христианские обязанности, легшие на его хрупкие плечи, творческим поискам.
Вепрев и рыжий разбойник с отменно поставленным пафосом, всплескивая
руками и слегка похохатывая, сыпали примерами благотворного воздействия
Христова учения на многих мастеров кисти и пера. Эти педагогические
упражнения успокаивали 1-го греческого юношу, и он с благодарностью
взглядывал на учителей. Тогда возобновлялось шумное переживание недавних
событий в храме, с некоторой театрализованностью воссоздавались наиболее
выдающиеся подробности, - краска приходила в трепетное возбуждение и даже
как будто немного приподнималась над полом, - проглядывали попытки учинить
этакую развернутую сатурналию в честь Всевышнего, во имя нежного его
прославления. Однако все на того же 1-го греческого юношу вновь находило
горестное ощущение болезененной противоположности религиозных канонов его
творческим аппетитам, и он выражал свое беспокойство громкими возгласами и
простодушными словами. Получалось изрядное недоразумение, портившее всю
картинку. Но братия работала без устали.
Я скучал до одури и все не решался изложить причину своего визита.
Однако стоило пятому или шестому приступу сомнений овладеть стихотворцем и
едва он заскулил, умоляя товарищей по духу быть снисходительными к его
необоримой боязни потерять место в очереди на оседлание Пегаса, я не
выдержал, вскочил и пригласил хозяина выйти со мной в коридор. В коридоре я
ухватил его за рукав пиджака. Набравшись духу, я выпалил свою просьбу, и
улыбка испарилась с кошачьей физиономии Вепрева.
- У меня как раз есть пятьдесят рублей, - сказал он внушительно и
серьезно, - и я дам их тебе.