"Тимур Литовченко. Великий эстет" - читать интересную книгу автора

спокойнее думать о кино. Кстати, что это ему приснилось в машине?
Интересное такое приснилось, про гроб в крематории.
А ведь это стоит попробовать в первую очередь!.. Братцы, держитесь, да это
же просто гениальная находка! В самом деле, что за
пост-советско-социалистические стандарты мышления владеют сознанием такой
выдающейся личности, что еще за ублюдочная отрыжка нивелирования мозговых
извилин и умственных способностей по труду?! Кому и на что, спрашивается,
нужна очередная экранизация "Гамлета"?! Ни хрена она никому и сто лет не
снилась! Мало его жевали и пережевывали всякие холуи от кинематографа?!
Блевать от их тухлых постановок хочется! А ставить "Мастера и Маргариту"
вообще преступление, за которое положено вешать на стальной струне, да не
за шею вешать, как поступал со своими мятежными генералами Адольф
Гитлерович, а за мужское достоинство. Чтоб мучительнее было. Как хотя бы
выразить на экране обаятельного котяру Бегемота? Куклой, как Кинг-Конга?
Мультиком, как Кролика Роджера? Актером? А финальный полет-скачки Воланда
со свитой, а бал сатаны?.. Нет, тут решительно мало экрана, и будь проклят
во веки веков моральный урод, решившийся снимать это. Надо, надо ТОЛЬКО
СВОЕ снимать. И точка.
Хотя бы эту огненно-гробовую фантазию. Кого там из великих живьем
схоронили? Гоголя, что ли? Была вроде где-то заметочка, что когда вскрыли
гроб писателя, скелет на боку лежал. Ах, Николай Васильич, бедняжечка,
летаргетик сердечный. "Мертвые души" еще написал...
МЕРТВЫЕ?!
МЕРТВАЯ душа...
...Это плывет, значит, гробик в печку, прогорает, Николай Васильич, к
примеру, восстает оттуда, а кругом пляшут Девы Огня. Вихрь танца. Он с
ними кружится, он КАК ДУША. А бренное тело шкварчит на дощечках под ногами.
А ведь ничего себе идейка! Гоголя сделать натуральным, по тогдашней моде
одетым, в плащике таком с разлетайкой сверху, в цилиндре и с тросточкой,
точь в точь как у господина Зельбелова вот...
- Вот мы и в студии.
Розовый коридор кончился, и они очутились в довольно просторной,
освещенной шикарной люстрой комнате без окон, служившей кому-то (очевидно,
даме) спальней. У противоположной от входа стены стояла широкая кровать
красного дерева с резным изголовьем, на матрац которой была натянута
голубая атласная простыня-чехол. Натянута очень хорошо, без единой
морщинки. На кровати и на полу вокруг нее были разбросаны в живописном
беспорядке кокетливые подушечки в форме алых сердец. В углах комнаты
стояли глубокие мягкие, добротно сработанные кресла, обитые тканью цвета
морской волны, хорошо гармонировавшей с бирюзовыми обоями, испещренными
мелкими беленькими цветочками. У изголовья кровати слева была расставлена
четырехстворчатая ширма, расписанная в китайском стиле, справа помещались
трельяж с овальными зеркалами в роскошных резных рамах и пуфик.
- Разве это студия? По-моему, это будуар вашей супруги. Простите...- как
можно тактичнее заметил режиссер. И тут же понял, что вновь попал впросак.
- Представьте себе, студия. Просто я решил приготовить все для съемок
загодя, не дожидаясь вашего приезда. Сценарий-то все равно мой,- спокойно
ответил господин Зельбелов.
Так и есть, это не настоящая спальня, это декорация. И посреди декораций
стоит болван-режиссер. Стоит и ушами хлопает, словно и не был никогда в