"Г.Г.Литаврин. Как жили византийцы " - читать интересную книгу автора

за такой стол садилось 36 человек). Вечером горели светильники на чистом
оливковом масле, у ложа курились мускатный орех, камфора, касия, амбра и
мускус. Когда сельский магнат собирался в дальнюю дорогу, сборы продолжались
несколько недель: для него и многочисленной свиты готовились запасы провизии
и походное снаряжение всех видов.
Достаточно здоров, говорится в анонимной сатире "Тимарион", тот, кто
сидит в седле и способен съесть курицу. Но курица и дичь на столе бедняка
была лишь залетной праздничной гостьей. Богачи же из-за неумеренного
потребления жирной пищи и вина нередко страдали от ожирения и подагры
(медики советовали им побольше за обедом есть кресс-салата, мальвы и
асфодели). Некоторые гурманы могли безошибочно определить по вкусу, откуда
привезены мед и вино и сколько дней было зажаренному целиком молочному
поросенку. Лакомством считалось мясо пятимесячного ягненка, трехгодовалой
особо откормленной курицы, вымя молодой свиньи. Свинину подавали с
фригийской капустой, ее доставали из жира в горшке прямо рукой или вилкой о
двух рожках.


*

Между деревней и городом в Византии всегда ощущалась глухая постоянная
вражда, в особенности свойственная жителям деревни и обусловленная глубокими
экономическими, социальными и политическими причинами. Об истоках вражды
провинциальной землевладельческой аристократии к константинопольской
сановной знати речь пойдет ниже. Что же касается простых поселян, то их
ненависть к городу объяснялась прежде всего тем, что в Византии (в отличие
от стран "классического феодализма" на западе Европы) не замок сеньора, а
город властвовал над деревней: в нем проживали и сами магнаты-землевладельцы
и представители имперских властей. Неприязнь крестьян к городу
распространялась и на рядовых горожан, и причины этого коренились в
особенностях византийской налоговой системы.
Уплачиваемые крестьянами налоги были по преимуществу денежными. Деньги
же крестьянин мог добыть главным образом в городе: даже через руки нищего
поденщика, буквально все покупавшего на рынке, проходило в год раз в пять
больше денежных знаков, чем через руки крестьянина, эпизодически обретавшего
несколько монет для уплаты налога и покупки самого необходимого. Но в
городе, пытаясь приобрести деньги, крестьянин часто терпел убытки от
государственной политики фиксированных цен на продукты, от высоких торговых
пошлин, и также оттого, что продавать свои товары он должен был не
непосредственно потребителю, а перекупщикам-оптовикам, членам торговых
корпораций. Кроме того, хотя случаи увеличения налогов в городе бывали,
все-таки рост платежей в пользу казны касался, как правило, только крестьян,
и от него выигрывали горожане.[3]
Крестьяне избегали города, появляясь там лишь в случае крайней
необходимости (торговля, поиск заработка, бегство от вторгшегося врага). Они
презирали горожан за развязность, распущенность нравов; они знали, что плоды
тяжелого сельского труда стекаются в город, а крестьяне живут хуже горожан.
Писатель конца XII - начала XIII в. Никита Хониат рассказывает о случившейся
на его глазах характерной сценке: ограбленные крестоносцами весной 1204 г.
беженцы из Константинополя тайком пробирались к портовым городам и,