"Борис Лисицын. Надтреснутый колокол ("Возвращение Ктулху") " - читать интересную книгу автора

интереса, и я больше ни разу не ходил по заброшенному лесному тракту. Вообще
моя склонность к загадочным явлениям существенно ослабла, не находя себе
пищи в излучающем размеренный покой Милфорде. Конечно, завеса таинственного
молчания на тему колокольни и бывшего города Хиллсбери не могла не вызывать
у меня законного недоумения, но постепенно я привык к осторожному отношению
моих новых соседей ко всему, что было связано с Вересковым холмом. Я стал
воспринимать это опасение как некую дань традиционной для жителей Новой
Англии почтительности ко всяким страшилкам.
Безмятежно протекли осень, потом зима и весна 1920 года. Я прекрасно
освоился в роли авторитетного и всеми уважаемого хранителя порядка,
познакомился с местными семьями и был доволен тем, что моя служба приносит
этой общине зримую пользу. Однако внезапно поднявшаяся волна страха, которая
начала распространяться в конце июня того года от находившихся вблизи
Верескового холма деревень до Милфорда и дальних поселений, была мне
непонятна. Кажется, причиной волнения служила необычайная жара, которой
старожилы не припоминали за последние лет сорок, а также частые грозовые
бури, сопровождаемые сильными ветрами. Конечно, у меня, наблюдавшего
несколько чудовищных торнадо в моих родных краях, такая причина не могла не
вызвать смеха, но я не раз видел сцены, как самые крепкие мужчины, в чьих
жилах текла кровь гордых покорителей диких земель, кишащих волками,
медведями и кровожадными аборигенами, во время мощных порывов ветра боязливо
крестились, отворачиваясь от стороны Верескового холма. Я также отмечал, что
в течение нескольких дней после каждой шквальной грозы люди стараются не
отходить далеко от дома, особенно в одиночку. Мои попытки выяснить, в чем
дело, успеха не возымели, и лишь один из наиболее пожилых милфордцев,
восьмидесятилетний старец, тревожно озираясь, прошамкал мне что-то вроде: "В
самый сильный зной... во время бури, когда ураган сотрясает старую
колокольню, будь она неладна... ее надтреснутый колокол бешено
раскачивается... страшные грохочущие перезвоны... он будит их... и тогда
ужас выбирается на свет в поисках добычи... они любят, когда жарко и сыро...
запомните, сэр, - когда жарко и сыро... Так случилось сорок лет назад...
Тогда была такая же погода... исчезли люди... Это все проклятая колокольня и
ее треснувший колокол...".
Его путаный рассказ глубоко поразил меня, но чего только не болтают
старики, чьи интеллектуальные способности к такому возрасту зачастую
оставляют желать много лучшего. Но я, тем не менее, взял это на заметку и
решил тщательно разобраться в туманной истории. Если пропадали люди, значит,
это должны были зафиксировать какие-то официальные отчеты. Мысль о зловещей
роли ветхой колокольни не давала мне покоя, и я уже собрался поехать в
Управление полиции графства Нортфилд, как 7 июля произошла первая трагедия,
знаменовавшая начало самых жутких и драматических событий, которые только
имели место в моей жизни.
Случилось это на второй день после очередной яростной грозы, когда
ветер достигал невообразимой силы, оставив множество отметин в лесу. Около
полудня в нашу контору вбежал запыхавшийся взволнованный мужчина и сообщил
нам о том, что его дочь, Рэчел Пирсон, вчера днем ушла гулять и до сих пор
не вернулась. Джон Пирсон, владелец небольшой фермы, уединенно стоящей на
окраине дремучего леса к северо-востоку от Милфорда, находился в полнейшем
расстройстве и был едва в состоянии отвечать на наши вопросы.
Джо долго думал, куря свою знаменитую трубку, бывшую предметом