"Дмитрий Липскеров. Осени не будет никогда" - читать интересную книгу автора - Ва-си-лий Кузь-ми-ич!..
А с той стороны решетки вопил Пожидаев. - Зачем вы закрыли дверь! - он тряс пистолетом и просил: - Отойдите, я его застрелю! - Отставить! - приказал полковник, испытав неподдельный ужас от прыжка сумасшедшего. Но он был офицером и умел сдерживать эмоции. - Я не Василь Кузьмич, я - Геннадий Фролович... И прекрати облизывать мои ботинки, скотина! Полковник ткнул мыском ботинка лысого по зубам, отчего те должны были вылететь в полном составе, но не только все тридцать два остались на местах, а еще причинили Журову физическую боль, как будто он ногой по стене ударил. Тем временем Хренин запустил в камеру Пожидаева, который целился дулом ПМ в лысый череп арестованного и просил: - Позвольте, я стрельну!.. Позвольте!.. - Все назад! - скомандовал полковник. Сам, кривясь от боли, отшатнулся к стене и, сжав кулак, вдруг оборотился в сторону Пожидаева, тыркнул им по жирной физиономии и зашипел гадюкой: - Я тебе стрельну! Постреляли уже! Хватит! И опять хотел было достать сиреневый нос старшины, но тот был начеку и ловко убрал физиономию из-под начальственного обстрела. - Ва-си-лий Кузь-ми-ич!.. - вновь провыл лысый и, извиваясь всем телом, постарался придвинуться к полковнику. При этом глаза безухого источали безумную радость, а рот расплылся в улыбке. Зубы у него, как у вурдалака, отметил Хренин, а Журов, теряя терпение, - Я не Василь Кузьмич, а Геннадий Фролович Журов! А ты, преступная сволочь, расколешься, как пить дать, даже если в твоей башке две психушки! Проорав сие, полковник коротко подумал, что лысый вовсе не преступник, что это он, Журов, его подставляет, но цель была столь благородна - спасение душ ментовских, - что в теле Журова не было ровным счетом никакого сожаления. Просто так ничего не бывает. Попался ему безухий, значит, таковая его судьба, таково предназначение - спасти ценой своей шкуры других людей. Еще полковник подумал, что как эти его мысли созвучны христианскому духу - жертвуя собою, спасать других!.. Здесь в его мозгу зашевелилось слово "добровольно", но Журов не понял, к чему оно сейчас. Улыбка лысого становилась все шире, а взгляд влюбленнее, и все это, и размышления философские, и облик лысого страдальца, окончательно укрепили полковника в верном служении Отечеству. - Пиши протокол! - распорядился Журов, оборотившись к Хренину. - Писать умеешь? - Умею, - буркнул старший сержант. Полковник совсем пришел в себя, а потому, сев на корточки, приблизил свое лицо к морде подследственного, чем восхитил младшие чины. - Ты, паря, подчинись судьбе! - ласково ворковал он. - Я тебе протекцию по зонам составлю... - Ва-си-лий Кузь-ми-ич!.. - Безухий безуспешно пытался дотянуться до офицерских ботинок. - Пусть Василь Кузьмич, - великодушно согласился Журов, вспомнил про боль в ноге и решил, что надо определиться: либо ботинки на размер больше |
|
|